земле.
Главное – не терять присутствия духа, решила Анжель, постараться вспомнить, как вернуться в охотничий домик. Она немного подумала и быстро зашагала по едва различимой дороге… впрочем, уже через несколько мгновений она ничего не могла различить – сгустилась ночная тьма. Сперва Анжель надела шубу, выпавшую из саней, потом сняла – стало невыносимо жарко, – но все же волочила ее за собой, пока не бросила: сил не было тащить такую тяжесть. Она шла довольно уверенно, ощущая под ногами утоптанный зимник, и довольно долго, пока вдруг не возник где-то за лесом, не окреп, не возвысился до небес странный звук:
– У-о-о-у-о…
Анжель затрясло. Она замерла, расширенными глазами вглядываясь в непроглядную тьму и слушая этот лесной зов, который, зародившись робким и вкрадчивым, закончился на такой победной, всеподавляющей ноте, что у Анжель подогнулись ноги. Казалось, обладатель этого смертельно-чарующего голоса властно заявлял о своем присутствии, требуя немедленного повиновения и жертвоприношения, а когда с одиноким воем сплелся многоголосый хор, Анжель не сдержала отчаянного рыдания.
Волки! Ее окружают волки!
Она ринулась бегом, наивно уверяя себя, что звери не тронут ее на дороге, где санный след, где витают слабые запахи людей, лошадей, саней, однако даже и этой слабой, детской надежде суждено было рухнуть, ибо Анжель вдруг ощутила под ногами не твердый, накатанный след полозьев, а мягкий рыхлый снег.
«Оступилась», – подумала она и повернула назад, но дороги не нашла. И как ни кидалась она взад-вперед, как ни металась, дороги так и не смогла найти, как если бы некто незримый, враждебный, злой скрал ее под покровом ночной тьмы, чая скорейшей гибели измученной жертве. И как ни ободряла себя Анжель, как ни старалась сохранить твердость, пытаясь воззвать к богу страдающей душою и найти в том прибежище, горе взяло верх, и она разрыдалась, стоя чуть ли не по пояс в сугробе и воздев к небу мокрое от слез лицо. А потом опять пошла – уже не разбирая дороги, не ведая куда.
К ночи мороз унялся, воздух сделался тих и влажен. Анжель смертельно устала от своих блужданий по сугробам. Страшно хотелось лечь прямо на снег и хотя бы на миг смежить усталые вежды, однако, даже и смягчившийся, этот вечер был зимним и студеным, а Анжель уже слишком много видела людей, уснувших сладким зимним сном в пуховиках сугробов, под колыбельную метели, потому и не поддалась этому смертельному соблазну.
Она шла и шла, неведомо куда, стараясь только, чтобы волчий вой все время оставался за спиной, шла, укрепляя свою веру в то, что сможет так вот блуждать до утра и звери ее не сыщут, а там, при первом блеске зари, ночной вор вернет дорогу на место, – и не поверила ни глазам, ни ушам своим, вдруг увидав впереди желтые огоньки и услышав рокочущее рычание уже готового к прыжку зверя.
Волк! Он обошел ее, подстерег! Теперь ей не спастись.
Нет, нет!
Анжель резко развернулась, побежала, упала, запутавшись в валежнике, с т�
