или кнопку. Распахнулись обе дверцы: передняя и задняя. В переднюю и вскочил человек в очках. «Заместитель» сделал было такое движение, словно намеревался улизнуть через заднюю, да угрюмо замер на месте.
– Где Селиванов? – спросил человек в очках, странно выставляя зажатый в руке мобильник и переводя его с одного обитателя маршрутки на другого, словно выцеливая их. Почему-то создавалось отчетливое ощущение, что он держит в руке пистолет. – А ты что здесь делаешь, Павел? Здравствуйте, Елена Дмитриевна!
– Здравствуйте, Лев Иванович, – со вздохом отозвалась та. – Правда, мы уже здоровались сегодня, а главное – я же просила вас не называть меня Еленой!
– Ладно, переживете, – буркнул Лев Иванович. – Так что здесь произошло? Кто тут деньгами бросался?
Алена, приподняв брови, обвела взглядом Анжелу, снова взгромоздившуюся на мотор, Ашота и «заместителя», которого, как нетрудно было догадаться, звали Павлом. Все трое являли собой более или менее неподвижные соляные столбы.
– Ну? – рявкнул Лев Иванович, теряя терпение. – Кто деньги разбросал, спрашиваю?
Алена молчала. Ашот молчал. Анжела тоже.
– Да вот, девушка… нечаянно уронила… – выдавил из себя наконец Павел, махнув рукой на Анжелу. – «Пазик» резко затормозил и…
– А чего резко тормозите? Тормоза, что ли, неисправны? – проворчал Лев Иванович. – Да что тут происходит, в конце концов? Чего вы мне все голову морочите?
Алена пожала плечами. Боже ты мой, до чего ж мужики нынче слабые пошли… На Ашота и Павла было невыносимо смотреть – такой ужас изображался на их физиономиях, такая подавленность. Анжела чуть не плакала, но ей хотя бы простительно, слабая женщина, что с нее возьмешь…
Да, ребята, вляпались вы по крупной! Где вам было знать, что ваша жертва и начальник следственного отдела городского УВД – боевые, можно сказать, товарищи! Пусть их объединяет взаимная неприязнь, однако они знают друг другу цену. Конечно, гордая Алена скорей застрелится, чем вслух признается в том уважении, которое испытывает ко Льву Ивановичу Муравьеву. Ведь он ее пару раз натурально вытащил из-под пуль! Прикрывал своей грудью… или спиной, она точно не помнит, не до деталей было в тех крутых разборках. Он-то ее, понятное дело, терпеть не может, идиоткой считает…
Да ладно! Переживем!
Тем временем Анжела сползла-таки с мотора и принялась собирать мелочь. Ашот истово помогал ей. Все смотрели на них. Когда водитель коснулся скомканного объявления – того самого, из-за которого весь сыр-бор разгорелся, – Алена протянула руку.
Ашот, уставясь в пол, покорно вложил в ее ладонь бумажный комок.
– Donnez-moi, – сказала Алена почему-то по-французски (это было большое ее увлечение – французский язык; а также она сильно увлекалась танцами вообще и аргентинским танго в частности… ну и танцорами, было дело, увлекалась… теперь это прошло, к счастью… К счастью ли и прошло ли?). – Это мое. Все, до свиданья, господа, я пошла в библиотеку.
Ашот поднял на нее
