злато-серебро. Глядя на радостные лица горожан и воинов, Норманн еще раз поразился общему настроению людей. Строго говоря, никто из них не имел никакой личной выгоды с привезенных товаров, деньги должны были пойти в казну. Но в городе царило радостное оживление, как бы всеобщая гордость за процветание своей земли. Наконец на причал поставили последнюю корзину, Михаил Симеонович пересчитал, а затем взвесил уложенную там серебряную посуду. После чего отдал дьякам распоряжение и подошел со словами:
– В следующий год отправим две баржи с пиленым лесом. Потрясающая прибыль, никогда бы не поверил, да видел своими глазами.
Норманн хотел было отмолчаться, он полагал встретить весну в Питере, но уходить от делового разговора было нельзя, не поняли бы, поэтому спросил:
– Выг прислал тебе отчет по проданным доскам? Мы собирали первую баржу наобум лазаря, а сейчас уже знаем цены.
Постельничий достал из сумки учетную книгу, не спеша перелистнул несколько страниц и ответил:
– В пересчете на один экс[3] самую большую цену взяли за тонкую доску в один палец, хорошие деньги давали за брус в ладонь.
– Экс? – непонимающе переспросил Норманн. – Никогда не слышал подобной меры объема.
Михаил Симеонович с довольным видом разгладил бороду, затем подмигнул и ответил:
– Немудрено, княже, очень старая мера, от греков к нам пришла. В купеческих кормчих книгах указана задолго до рождения Ромейской империи.
Чему тут удивиться? Каждый школьник знает, что Венеция стоит на сваях из лиственницы, а расцвет города датируется четыреста девяносто вторым годом. Другое дело, что учителя забывают сказать о причастности Новгорода к поставкам леса. Пермский край издревле являлся новгородской волостью, купцы сплавляли плоты по Каме до Лаишевского караванного торга. Негниющая древесина пользовалась огромным спросом, и в первую очередь в кораблестроении, в том числе при создании Петром I русского военного флота. А если заглянуть в учетные книги таможенного приказа, то лиственницу покупали в самых разных странах от Швеции и Англии до Персии и Генуи. Мысли о лиственнице напомнили о торговой экспедиции в Африку, поэтому Норманн спросил:
– Когда караван отправится на юг?
– Осталось совсем чуть-чуть, – замялся постельничий, – полагаю, недели через две.
– Михаил Симеонович, в чем загвоздка? Ты смотри, не задерживай отход.
– Охотников прибавилось, ждем две поморские ладьи, – ответил постельничий.
С Беломорья на юг много речных путей, но для крупных судов доступен только один. Груженые кораблики идут в Онежский залив и далее поднимаются по реке Онега до Куганаволока. Далее системой каналов и волоков переходят к Вянгинской пристани и спускаются в Онежское озеро.
– Где они сейчас? Сам
1,315 м.
