дрова. От печки по комнате волнами расходилось тепло. Разомлев после плотного ужина, мы сидели на низких табуретах вокруг печки, вытянув к ней ноги. Закипал чайник.
– Какие планы на завтра? – спросил Шнобель, позевывая. – Подрыхнуть получится лишний часок?
В егерском домике была всего одна комната – с низким потолком, маленькими окнами. Благодаря этому, домик быстро протапливался. Снаружи уже стемнело, внутри под потолком неярко горела керосиновая лампа, добавляя комфорта и уюта.
– Увы, – я прикрыл рот ладонью, подавляя зевок. – Надо пересечь Выработку, а она немаленькая. Встаем с рассветом.
Пригоршня зевнул:
– Тогда я на боковую.
– А чай? – Клевавший носом Федор тряхнул головой, отгоняя сон.
– Сон важнее.
Отойдя к двухэтажным нарам, стоящим вдоль стены, Никита ловко забрался наверх, предварительно скинув ботинки. Вытянулся, закинул руки за голову, сдвинул шляпу на лицо – и почти сразу до нас донесся богатырский храп.
– Выработку? – удивился Шнобель. – Там же нечего делать. Туда никто не ходит.
– Мы же не за артефактами направляемся. – Я потер глаза. Под веки словно песка насыпали. – Поэтому и через Выработку. Пустое место, аномалий почти нет, людей тоже. Наша задача – идти по возможности самым кратким и безопасным путем. Ясное дело, на таких дорогах в Зоне никого нет, тут чем опаснее, тем больше артов, соответственно, больше народу. Оно нам надо?
Шнобель вытащил из нагрудного кармана сложенную в несколько раз, запаянную в полиэтилен карту:
– А именно?
– Долго объяснять, на месте покажу.
Я уже склонялся к мысли последовать примеру Никиты, но тут чайник наконец закипел. Федор натянул рукав на ладонь, обернул алюминиевую ручку и снял чайник с печки.
– Кому налить?
– Давай сейчас? – гнул свое Шнобель. – Доводилось тут ходить, разными тропами. Выработка большая, чего по ней шастать зазря…
Кивнув Федору на свою кружку, я ответил наемнику:
– Так быстрее, поверь. Может, есть пути короче, не спорю. Но через Выработку проще и безопаснее, факт. Сам увидишь.
Наемник покрутил карту, стараясь повернуть так, чтобы на нее падало больше света.
Кипяток полился в стоящую на полу посудину, к потолку поднялся пар. Шнобель вдруг издал характерный звук и сконфуженно сжался, прижимая руки к животу. Я как культурный человек сделал вид, что не заметил, но Федора передернуло.
– Извиняйте, парни… – Шнобель спрятал карту, поднялся, отошел к тем нарам, что стояли у другой стены. У деревянной ноги кровати стоял его ярко-оранжевый рюкзак, хорошо заметный даже в полутьме. – Выйду-ка я на пять минуточек… – Он нагнулся, затем выпрямился с уже знакомой нам лопаткой в одной руке и рулоном туалетной бумаги в другой. – Желудок у меня слабый, вот и приходится бегать, – пояснил смущенно.
– Далеко не отходи, – посоветовал я. – Сам знаешь,
