style="font-size:15px;"> – Да не вопрос. Валяй!
– Кто сейчас царь?
– Где?
– Где, где – в Вологде-где. В Рассеи конечно!
– Президент, в смысле?
– Какой такой президент? Царь-батюшка! Все еще Павел Петрович, или уже Александр Палыч? А может, и Николай Палыч?
– Да ты с Луны никак свалился? Какой Николай Палыч? Двадцать первый век уж на дворе!
– Двадцать пер… – Фрол поперхнулся. – И какой же год ноне?
– Две тысячи четвертый.
– Это что же получается, я там двести с лишним лет пробыл? Ведь мы тыща восьмисотый год встречали, когда я в колодец-то рухнул!
– Псих! Вот не было печали с шизофреником встретиться!
– Да погоди, погоди! Ты верно говоришь? Ты меня не разыгрываешь?
– Вот те крест! – Петрович, усмехнувшись, размашисто перекрестился.
Но Фрол не заметил иронии.
– Теперь верю. Но и ты мне поверь. В 1800-м году я провалился сквозь землю и попал в другой мир. А сегодня только вернулся оттудова. Вот с этим, – он показал тряпицу с алмазами. – Энтого у меня еще больше с собою было, цельный мешок. Да мешок прохудился, и все в омуте потопло. Я нырял, достать хотел… Куда там, все в ил втянуло. Вот только, что спас…
– Слышь, а там… Ну, где ты был, там что, правда такие камушки можно раздобыть?
– Можно, можно.
– Я тоже хочу. А как туда переправиться, в этот другой мир-то?
– Все расскажу. Потом. Когда у меня доверие вызывать будешь.
– Ясно. Слушай, поздно уже, ты где ночевать-то собираешься?
– Да пока нигде. Я же вот, как есть, только что в этот мир и явился, никого тута не знаю. Хотел алмазы припрятать, а потом уж какую деревеньку найти, к добрым людям на ночлег попроситься.
– Да какая тут деревенька?! На две сотни верст в округе ни одного поселения нет.
– Да ты что! Где ж это мы?
– Где! В тайге, братан, в Сибири.
– В Сиби-и-ири! Вот оно что. Выходит, за двести лет ее так и не заселили.
– И еще двести лет не заселят. Значит так. Тут, в четырех километрах отсюда, зимовье. Я там ночую. Хочешь, пойдем со мной. Печку затопим, ужин соорудим, крупа у меня есть, дичь есть: я с утра сегодня рябчиков настрелять успел. А завтра видно будет. Лично мне в тайге делать больше нечего. Если пораньше встать, к вечеру до железки можно дотопать. Там разъезд, иногда поезда останавливаются. До большой станции доберемся – и в город. Такой план устраивает?
– Годится. Мне таперича все годится.
Они углубились в тайгу и через час оказались около небольшой избушки, стоявшей возле шустренького прозрачного ручейка. Солнце уже скрылось за сопкой. Пока Петрович возился с дровами и с печкой, Фрол сходил за водой, ощипал рябчиков. Наконец вода в небольшом армейском котелке закипела. Кинули туда крупу, а рябчиков насадили на прутики и пожарили так, на углях. Когда ужин был на столе, Петрович достал поллитровку, налил водку в кружки. Чокнулись, выпили.
– А я, понимаешь,
