не собирался. Но все-таки допустил слабость и попал под действие малоизученной магии. На меня навалились какофония звуков и купаж запахов. Странно же, ведь чем пахнет аэропорт? Небом? Авиационным керосином и трущимися при торможении о взлетную полосу колесами? Вероятно, нет. Но, готов поклясться, ничего подобного не вдыхал нигде больше.
А еще аэропорт подарил время на размышление. Вот сейчас Мура спорхнет с трапа, и что дальше? Распознаю ли ее неизменную издевательски-снисходительную ухмылочку? А если да, что скажу? «Привет, я тебя такой и представлял».
Но ведь стыд же! Как зеленый пацан с рогаткой – решил блеснуть перед девушкой «домашней заготовкой»! Захотелось впечатлить, прикинуться лучше, чем есть на самом деле?
С другой стороны, ведь Маша… она же такая… недосягаемая, что ли. Где я и где она! Хочешь не хочешь, а будешь тушеваться и из кожи вон лезть.
Момент нашего знакомства я помню смутно. Но произошло это в бытность увлечения литературными конкурсами. Иначе и случиться не могло. Поскольку Мурмаша – девушка, поцелованная в макушку богом писателей.
Любой критик, пускаясь с ней в полемику, рисковал оказаться в таких глубинах, что выбираться ему довелось бы до скончания времен. Да еще освещая путь пламенем горящих от стыда собственных щек!
Но Мурмаша слонялась в Сети среди подобных мне кустарей. И по первой просьбе самоотверженно бросалась на помощь. Не жалея времени, учила желторотых графоманов постигать тонкости ремесла. Или разносила их кургузые, растяпистые нетленки в щепки.
Думаю, вредительство чинилось с той же целью – критика на многое открывает глаза. Если, конечно, получающий ее найдет силы предварительно закрыть рот.
В общем, Маша-Мурена по зову сердца являлась то музой, то злым гением. И раздавала себя, не скупясь!
И вот я сидел в зале ожидания и сосредоточенно готовил приветственную речь.
Но самолет приземлился, и старания отправились коту под хвост. Поскольку далекую и удивительную Мурмашу окутывал ореол таинственности. А когда она сошла с трапа, все спецэффекты рассеялись.
Оказалось вдруг, что моя гостья – вполне обычная. Без малейшего намека на исключительность. Невысокого роста, зябко кутавшаяся в растянутый свитер. На вздернутом носике огромные, как у черепахи из старинного мультфильма, очки. Остальное место на лице занимала задорная, откровенно детская улыбка.
Маша стащила очки и, близоруко прищурившись, протянула мне тонкую загорелую ладонь. Я, замешкавшись слегка, осторожно потряс Мурины пальчики. И, должно быть, угадал: гостья порывисто обняла меня и похлопала по спине. Сделала она это совершенно по-товарищески. Так не поступают с теми, кому предлагалось интимное рукоцелование.
– Ну ты, конечно, и ло-о-ось! – протянула Мура, высвободившись из объятий.
В ее исполнении фраза прозвучала ласково, почти нежно. А главное, совершенно искренне. Поэтому я отнес ее в разряд комплиментов и скромно пробубнил:
– Спасибо.
