Виола называет это «сектантским менталитетом»), заросла от края до края многоцветной растительностью. Листья растут ярусами, причем каждый ярус окрашен в определенный цвет. И хотя со стороны может показаться, что тут множество самых разных видов растений, на самом деле, все это – часть одной огромной растительной колонии.
Зеленые листья – жуть какие острые. Прямо как ножи. И при этом короткие, их совсем не видно под фиолетовыми. Фиолетовые же способны всасывать абсолютно любую жидкость, с которой соприкасаются. Мама говорит, что технически это растение не плотоядное, оно просто приспосабливается, чтобы выжить, но я думаю так: растение, желающее моей крови, – всяко хищник!
Я старалась обходить опасные места и внимательно глядела себе под ноги. Львиные черви любят охотиться в траве. Находят самые безопасные на вид места и нападают. Мне прекрасно видны оставшиеся от них борозды. Впрочем, я великовата для червей, да и двуногие существа для них непривычны. Значит, пока что – пока что! – можно слегка расслабиться. Отец как-то сказал, что черви быстро учатся и рано или поздно узнают, что люди на вкус – вполне себе ничего. Вполне возможно, колонистам придется изводить этих тварей, дабы самим не вымереть.
Отцу, конечно, виднее. Он ведь доктор Джон Шипп, второй по величине ксенобиолог в обозримой Вселенной. Если он не может предсказать, какой фортель выкинет иномирная форма жизни, то обращается к лучшему в своем деле ксенобиологу-бихевиористу[2], то есть к моей маме, доктору Кэтрин Шипп. На двоих у них больше степеней в области чудной инопланетной биологии, чем иголок у ежа.
Правда, нам с Виолой от этого – одни проблемы. Наши родители – независимые, так сказать, подрядчики, то есть они прошли все курсы, необходимые для получения стабильной и хорошо оплачиваемой работы в одной из мегакорпораций. Мама даже как-то совершила вылет с Колониальной морской пехотой – у этих ребят есть доступ в запретные миры с жуть какой дикой природой, которую не всякому дают исследовать, – и научилась отменно стрелять, что, знаете ли, не дает относиться к ней снисходительно. Но, несмотря на все вышесказанное, родители решили выбрать себе работу по душе, предпочтя свой интерес банальной стабильности.
Сдается мне, любые более или менее ответственные родители двойняшек скорее устроились бы туда, где им больше заплатят, – но только не наши с Виолой. Они полетели туда, где настоящая наука. То есть прямиком на затерянные в космической бездне планеты, где ни флора, ни фауна пока что не описаны, не изучены и не занесены в справочники. Мы с Виолой успели пожить в пятнадцати разных колониях. И по-моему, наши родители были бы только счастливы, если б этих колоний было вдвое больше. Им хотелось узреть своими глазами, что законы природы и эволюции вытворяют на дальних рубежах, и у нас с сестрой не оставалось другого выбора, кроме как покорно следовать за ними.
Я вышла из зарослей и оказалась в периметре вокруг нашего дома. В колонии, где мы жили, все буквально помешаны на проблеме
Бихевиорист – специалист по поведению.
