уже и так знала мое имя и профессию, а затем откусил наконец свой бутерброд. Он оказался сухим и невкусным.
– Приятного аппетита – пожелала мне Ника.
– Спасибо – я кинул недоеденный бутерброд в урну и, взглянув на остальные закуски, решил, что они навряд ли будут лучше.
– Еда здесь не очень – понимающе сказала Ника, поймав мой скептический взгляд – Зато игристое вино вполне сносно.
– Действительно? – я направился к столу с бутылками вина.
– Признаюсь, очень рада нашей встрече, мистер Марбэт – Ника пошла следом – Когда редактор отправил меня в этот литературный кружок, я право, и не думала, что встречу здесь настоящего автора.
– Настоящего? – нахмурился я, наполняя свой бокал красным вином – Интересный термин. Что он означает?
– Успех, что же еще.
– То есть, говоря «настоящий автор» вы имеете в виду «успешный автор»? Я все правильно понял?
Я, наконец, взглянул на нее и отпил вина. Оно и правда оказалось неплохим. Не лучшим, конечно, и даже не средним, но, во всяком случае, куда приятнее еды.
– Как-то так – Ника чуть растянула свои тонкие губки в отточенной ангельской улыбке, такой выверенной, такой естественной, что мне невольно захотелось поверить в нее. Однако я слишком хорошо знал журналистов, чтобы доверять им.
– Так за чем же этот фарс, мисс Томас? Почему сразу вот так и не сказать?
– Любите прямолинейность? – улыбка не сходила с ее лица.
Я лишь пожал плечами и вновь пригубил вина.
– Вы не нальете даме выпить?
– Думаю, что вы отлично справитесь и своими силами.
С этими словами я пошел прочь, надеясь, что столь грубый ответ отобьет у этой юной особы все желание установить со мной контакт. Возможно, скоро, в одной из газет промелькнут слова о том, что Клиффорд Марбет грубый, неотесанный мужлан, исписавшийся пьяница или что-то еще в этом роде, но мне было наплевать. Я всегда считал, что репутацию творца должны защищать его произведения, а не тот фальшивый образ, который он принимает, выходя на публику.
Однако эта девушка оказалась настойчива:
– Я наслышана о вас, мистер Марбэт – она вновь пошла за мной следом – О вашей нелюдимости, о вашей нелюбви к светскому обществу, которого вы стараетесь всячески избегать, о вашем волхаринском происхождении. Все это очень интригующе, надо сказать.
Не обращая на нее внимания, я остановился возле книжной полки со сборниками стихов всего мира. Выбор был огромен, но я искал определенную книгу.
– Любите стихи, мистер Марбэт?
Я не ответил.
– Вам какие больше нравятся авторы? Я вот никогда не могла с этим определиться. Саббатийская поэзия считается лучшей, она пропитана духом степей, по которым гуляет свободный ветер, разнося под звездами волчий вой. Но меня всегда очаровывала и волхаринские песни, не такие складные и ровные, но куда более проникновенные, холодные как сама Волхария.
