так давно ее не видел?
– Леш… – слышу ее осторожный грустный голос.
– Что?
– Как… как Темка?
Что-то подобное, наверное, чувствует человек, которого взяли за горло. Невозможность сделать вдох вкупе с яростным отчаянным желанием в последние минуты жизни сделать палачу как можно больнее.
– Чтобы я от тебя больше не слышал его имени.
– Леш… ну скажи, пожалуйста. Я скучаю…
Останавливаюсь, выпуская ее запястье из стального захвата. Подхожу вплотную. Несколько секунд она смотрит мне в глаза, но все же не выдерживает – опускает голову. Стыдно, суке. У нее нет никакого права спрашивать о сыне. Она с ним даже не попрощалась.
– Как чувствует себя ребенок, которого бросила мать? Сама догадаться не можешь? Для этого нужна степень по квантовой физике, мать твою? Забудь о существовании ребенка. Ты ему никто. Ты позорно сбежала, когда он едва не лишился отца. И сейчас спрашиваешь, как он?
Я протягиваю руку, чтобы сжать на затылке ее волосы.
– Не смей при мне говорить об Артеме. Я совершенно серьезно. Если еще раз от тебя о нем услышу, то быстро забуду все обещания и проведу тебя через такой ад, что мало не покажется. Ты меня поняла?
Молчит. Я смотрю на сжавшуюся еще совсем молоденькую девчонку перед собой, и изо всех сил пытаюсь задавить чувство жалости к ней.
– Ты меня поняла, я спрашиваю?
– Да. Поняла.
– Тогда шевелись. Погода мерзкая.
Я не признаюсь в том, что не стал сажать ее в машину, чтобы не погружаться в новый виток воспоминаний. Машина, плюс Лиза, плюс ночной город… это все равно что выстрелить себе в ногу.
Отель крошечный, из числа тех, что облюбованы туристами. Но сейчас он почти пуст: до Нового года еще прилично, а осенняя приятная погода давно закончилась. Я здесь не бывал, но Вадик в свое время, скрываясь от жены, частенько снимал номера во всех местах нерезиновой.
Нас встречает приветливая девушка за стойкой. Если она и удивлена, когда я называю имя Вадима, то не подает вида.
– Да, у господина Комаровского забронирован двухкомнатный люкс с видом на проспект. Пожалуйста, ваши документы.
Лиза медлит: ей не хочется светить документами, но я незаметно подталкиваю ее под руку. И наши паспорта ложатся на стойку. Так же, как однажды легли на стол в ЗАГСе. Если девушка за стойкой не полезет дальше, в штампы, то, наверное, подумает, что мы муж и жена. А может, ей плевать. И наше появление здесь имеет значение – до болезненной дрожи – только для меня и Лизы.
– Господин Каренин, – она кладет ключ-карту на стойку. – Госпожа Каренина. Добро пожаловать. Вам нужно помочь с багажом?
– Нет, спасибо, мы налегке и на одну ночь. До свидания.
Я сгребаю со стойки все: оба паспорта, ключ, распечатку бронирования.
– Приятного отдыха, – улыбается девушка. – Надеюсь, у нас вам понравится.
Вот за это
