ври!
– А зачем мне врать?
– Ты его хорошо знаешь?
– Леньку Чуму? Кореши.
– Поди ты?!
Лицо парня последовательно выразило настороженность, сомнение. А потом он снова пристал к Анатолию с расспросами о Чуме, все требовательнее, как следователь.
Воспоминания о днях позора и унижения, проведенных с Чумой, были ненавистны Анатолию. Он поднялся. Подбежала Леди, фокстерьер. Анатолий нагнулся, чтобы погладить ее, как вдруг Леди, подбитая снизу ногой Жевжика, взвилась в воздух.
Анатолий сильно ткнул живодера кулаком в грудь. Того шатнуло в сторону, но не свалило.
– Из-за кабыздоха?! – яростно выкрикнул Жевжик и перехватил руку замахнувшегося Анатолия.
Они сцепились и упали в крапиву.
Анатолий был очень силен для своего возраста, но сразу же почувствовал превосходство противника и, когда понял: не справиться, схватил Жевжика за горло.
– Брось! Не дури! Я же свой! – услышал он хриплый шепот.
– Сволочь ты!
– Да свой я. От Чумы. Пусти – покалечу!
– Как от Чумы? – Анатолий от неожиданности отпустил горло врага.
– А так! – Жевжик пытался подняться.
– Так ты же активист – сам признался, а в активистах «ворам» ходить не положено.
– Положено – не положено!.. Что ты в этом понимаешь? Чума разрешил… Иначе здесь сразу заметут.
– Так ты «вор в законе»?
– А ты думал! Теперь нас тут будет двое. Надо бы тебе темнить в спальне: «Я, дескать, активист, я с вами», а ты по-дурацки – сразу наизнанку.
Анатолий разжал руки. Жевжик встал и, отряхиваясь, сердито сказал:
– Эх ты, полуцветной! Закон нарушаешь! Две головы не имеешь, руки на своего не поднимай… На воле пришлось бы тебе оправдываться перед сходкой… Ну куда ты против меня? Мне двадцать два, а ты еще сопляк. – Скажи спасибо, что не покалечил тебя…
– Как – двадцать два? Ведь здесь старше восемнадцати не держат!
– Прошел по делу как семнадцатилетний, под чужой фамилией. – Жевжик снисходительно засмеялся.
Анатолий поднялся.
Жевжик ойкнул, чертыхнулся и сильно тряхнул левой ногой, стараясь стряхнуть вцепившуюся Леди.
Парень отбросил фокстерьера, но тут на него набросились Разбой и Цыган. Злобное рычание, визг, вопли Жевжика – и он помчался по дорожке.
Анатолий злорадствовал. Так этому ворюге и надо! «Что же теперь делать? Надо что-то предпринять. А что?» В раздумье он пошел в корпус.
В спальне было шумно. На краешке стула, посреди комнаты, в одних трусах сидел Жевжик, положив левую ногу на другой стул. Староста Котя Лазурин пробкой от бутылочки с йодом смазывал ранки на его ноге. Воспитанник Глеб неумело бинтовал кисть левой руки. Жевжик разглагольствовал, размахивая свободной рукой. Воспитанники охали и переспрашивали.
Тело Жевжика было покрыто татуировкой,
