щего в далекую Индию за пряностями или в знойную Африку за драгоценной древесиной.
Однако добропорядочным и трудолюбивым жителям степенного Саардама не до морских красот и романтики дальних плаваний. Вероятно, потому, что для выросших на берегах Северного моря рыбаков и корабельщиков нет более привычного пейзажа, чем тот, который распростерся перед нашим взором, а может потому, что старательным труженикам некогда любоваться строгими видами родной природы…
Вот и сегодня солнце, едва взойдя, застало жителей городка за привычной работой на верфи, где они строили крепкие и ладные корабли, плавающие по всему миру и приумножающие морскую славу такой маленькой и в то же время такой могучей Голландии. Постороннему зрителю могло показаться, что плотники и кузнецы, одетые в узкие куртки и широченные короткие штаны, заправленные в обтягивающие лодыжки чулки и посасывающие короткие трубки, слишком медлительны и неповоротливы. Однако стоит лишь немного понаблюдать, как убеждаешься, что работа быстро спорится в умелых руках, с детства приученных не делать суетливых и лишних движений. И спустя совсем небольшое время наблюдателю уже начинает казаться, что он видит работу слаженного оркестра, где каждый исполнитель безукоризненно знает свою партию.
Когда солнце поднялось уже достаточно высоко, а работа на верфи была в самом разгаре, со стороны конторы показался высокий худощавый мужчина, одетый так же, как и остальные рабочие на верфи, в узкую куртку, широченные холщовые штаны и круглую, лакированную шляпу. Это был мастер, командовавший работами. Он шел твердым, уверенным шагом, ловко лавируя между штабелями пахнущих сосновой рощей досок, бухтами смоляных канатов, бревнами и бочками. От взгляда мастера не ускользала ни одна мелочь и время от времени он давал короткие указания рабочим, продолжая между тем двигаться к только ему известной цели.
Вслед за мастером семенил короткими толстыми ножками полный низенький человек, одетый, как богатый амстердамский купец, в бархатный камзол, растопыренный на боках, и короткие панталоны. Он едва поспевал за корабелом, а его полное раскрасневшееся лицо заливал пот, струившийся из-под буклей круто завитого парика. Он торопливо переставлял ноги, время от времени запинаясь своими башмаками, украшенными огромными бантами, о всевозможный строительный мусор. В такие моменты его треуголка, отороченная великолепным плюмажем, сползала на нос хозяину и купец торопливым движением левой руки отправлял ее на место. Правая его рука сжимала трость, инкрустированную слоновой костью, совершенно лишнюю здесь, на верфи, где она была только помехой своему хозяину.
Спустя некоторое время мастер остановился у группы рабочих, которые крепили огромные, похожие на ребра кита, шпангоуты к килю только заложенного корабля. Больше половины шпангоутов уже заняли свое место, и теперь остов корабля и в самом деле напоминал скелет выброшенного на берег кита.
Пока мастер давал указания рабочим, купец, отдуваясь и едва переводя дыхание, плюхнулся на лежащую неподалеку бухту каната. Обмахиваясь треуголкой, пытался ослабить туго стянувший толстую шею батистовый галстук, кружевным облаком выпирающий из-под камзола.
Переговорив с рабочими, мастер подошел к своему спутнику. Остановившись напротив, он со снисходительной улыбкой наблюдал за тщетными попытками купца справится с потоками пота, заливающими раскрасневшееся лицо.
– Умоляю вас, пощадите меня, – пролепетал тот, едва переводя дыхание. Жалобно глянул снизу вверх в лицо нависшего над ним попутчика, – Далеко ли нам еще идти?
– Мы уже почти у цели. Он работает вон за той лесопилкой, – мастер протянул длинную тощую руку в сторону ветряной мельницы, неспешно помахивающей своими решетчатыми крыльями.
– А вы уверены, что человек, к кому вы меня ведете, именно тот, о котором говорит весь Амстердам?
– Да, я в этом ни сколько не сомневаюсь. Сам господин Рогге, хозяин нашей верфи, предупредил меня лично, – корабел смотрел на купца, продолжая снисходительно улыбаться, – Он сказал, что этот человек будет работать у нас простым плотником и что он сам желает, чтобы к нему относились соответственно. Тем не менее, господин Рогге предупредил всех мастеров, чтобы мы проявляли крайнюю деликатность в отношениях с ним.
– И все же это весьма и весьма удивительно, – сказал купец, приходя, наконец, в себя, – Трудно поверить, что могущественный монарх, безраздельно правящий бескрайней страной, населенной бесчисленными народами, работает простым плотником на обычной голландской верфи! Это просто невероятно!
– Однако это так, – мастер посмотрел в сторону лесопилки, к которой они держали путь, а затем вновь перевел свой взгляд, на этот раз без тени улыбки, на своего попутчика, – Я надеюсь, сударь, вы не забыли нашей прежней договоренности. Этот человек весьма ревностно относится к своему инкогнито и не терпит проявлений праздного любопытства в отношении собственной персоны.
– О, можете не сомневаться, – купец резво соскочил с канатов, на
