Москвы за пьянку выставили, думаешь, я тебя здесь терпеть буду?
Севастьян промолчал. Он по своему желанию в родной Демьянск перевелся, пьянство здесь ни при чем. Но спорить с начальником не хотелось.
– Давай, Глушков, сворачивай дело. Или тебе заняться нечем?
– Ну, работы хватает…
– Работаешь ты неплохо, только медленно. А с этой проституткой прямо как с цепи сорвался, – усмехнулся Турыгин, выпрямляясь в полный рост.
– Она не проститутка! – неожиданно для себя разозлился Севастьян.
– Эй, майор, ты чего? – удивленно и даже немного испуганно спросил Турыгин.
– Ничего.
– Да нет, из берегов ты вышел… Что-то личное?
– Моей дочери сейчас было бы пятнадцать, – сдавленно проговорил Севастьян.
– Было бы?
– Она погибла два года назад… Ее убили… И она не была проституткой.
Это все, что он смог сказать, а добавлять ничего не собирался.
Все у него было хорошо – семья, дочь, работа, квартира в Москве. Все было хорошо, пока из тюрьмы не вышел Жора Шухов, которого Севастьян закрыл в свое время за убийство. Этот гад был уверен, что улик против него нет, а Севастьян их нашел и подвел преступника под статью. Этого Шухов и не смог ему простить. Он вышел из тюрьмы, подкараулил Юлю, затащил в машину, вывез в лес и там убил ее. Этим он и наказал Севастьяна, оставив его без дочери.
Севастьян нашел Шухова и без всякого сожаления пристрелил его как бешеного пса. Но семью спасти не смог. Дочь погибла, а жена сказала, что не хочет с ним жить. Ни к кому она уходить не стала, просто подала на развод. Он все понял и перевелся из Москвы сюда, в Демьянск. Здесь и умер. А разве его нынешнее существование можно назвать жизнью? Только алкоголь еще и держит его на плаву.
– Извини, Севастьян Юрьевич, не знал, – озадаченно покачал головой Турыгин.
– А этого вам и не нужно знать…
– Да, дела… Так что там у тебя? Давай вместе посмотрим…
Турыгин помог ему разглядеть недостающие цифры и буквы, мало того, сам позвонил в ГИБДД и установил владельца машины.
Автобаза находилась в Москве, и завтра вечером водитель фургона должен был вернуться из рейса.
Глаза – форточка души, все не увидишь, но кое-что разглядеть можно. А если еще ветерком в эту форточку подуть, чтобы занавеска за окном в сторонку сдвинулась, то и глубже заглянуть можно. А Севастьян умел сквозить взглядом, расшторивать чужие души, хотя это и не со всеми получалось. Но стоящий перед ним человек в джинсовом костюме и кожаной ковбойской шляпе не производил впечатления «крепкого орешка». Он весь затрясся, едва Севастьян показал ему фотографию девушки.
– Ну, стоял я за Шировкой, и что? – И голос предательски дрожит.
– Девушку эту видел? – давил на него Глушков.
– Да нет, не видел…
– Она из твоей машины выбегала.
– Не было ничего такого! – отчаянно мотнул головой водитель.
Высокий
