жилетку оставила! Я у нее не забирал! – выдохнул из себя водитель, вставая вдруг в боевую стойку и вскинув кулаки на уровень груди. Но, осознав нелепость своего поведения, покорно опустил их.
– Эта девушка оставила? – Глушков показал ему фотографию потерпевшей.
– Да, она… Я ее у поворота на Черноголовку подобрал. Ну, по бетонке шел, смотрю, девчонка какая-то на дорогу выбегает…
– На дорогу выбегает?
– Ну да, запыхавшаяся вся… Я думал, она под колеса бросится, и остановился, а она ко мне запрыгнула. Чумная какая-то, глаза стеклянные, вся дрожит. Как будто кто-то за ней гнался…
– Так может, гнался?
– Ну да, гнались. Она сказала, что гонятся за ней…
– Кто?
– Не знаю… Она, вообще, неразговорчивая была. Гонятся, спрашиваю? Кивает в ответ, а кто именно – молчит… Все время молчала. Глаза обдолбленные…
– Какие?
– Ну, обдолбленные, как будто она под кайфом была…
– Так была или как будто?
– Похоже, была…
– Ты спрашивал у нее, кто она такая?
– Ну, спрашивал. А она отмалчивалась…
– И как зовут, не сказала?
– Как зовут, сказала. Василиса ее зовут… Вот я и подумал, – отвел в сторону глаза водитель.
– Что ты подумал?
– Ну, имя необычное. Проститутки себе такие имена подбирают, Анжелины там, Сабрины, Изабеллы… И еще под кайфом она была. У проституток это обычное дело… Я подумал, что она от сутенера сбежала. А что, половина одиннадцатого, темнело уже, самое время для работы…
– Я так понимаю, ты ей работу и предложил?
– Ну, а чего она молчала? Если молчит, значит, согласна… И куртку она сняла, хотя не жарко было… Мы на Москву свернули, я за Шировкой остановился… Ну, бес меня попутал, я руки распустил, а она меня как укусит. А я и не сдержался…
– Что ты сделал?
– Не хотел. Честное слово, не хотел! Если бы она меня не укусила…
– Я спрашиваю, что ты сделал? – в упор посмотрел на Шемшука Севастьян.
– Ударил я ее. Кулаком ударил. По темечку… Но так она живая была. Сама из машины выскочила…
Глушков взял его за руку, осмотрел кисть правой руки. Большая кисть, если такую в кулак сжать да ударить, мало не покажется. А головка у девушки маленькая, ей много и не надо…
– Сволочь ты, Шемшук!
Севастьяну пришлось напрячь свою волю, чтобы сдержать себя. Такая злость на него нахлынула, как будто Шемшук избил его собственную дочь.
– Э-э, я же говорю, что не хотел!
– Хотел не хотел, а ударил!
– Но я же признался!
– Куртка где?
– Я сейчас!
Шемшук повернулся к машине, но Севастьян остановил его и потребовал ключи. Как бы не завел двигатель и не дал деру. «КамАЗ» как раз стоял носом к воротам автобазы, ему даже сворачивать не придется.
Водитель полез в карман за ключами, но вдруг
