и пошла к выходу.
– Вещи! Вы забыли свои вещи! – крикнула мне вслед официантка. Я остановилась, оглянулась, но возвращаться за оставленными пакетами не спешила. Мысль о том, что сегодняшние покупки сделаны на деньги, которые мой дед выиграл у Булатова, ввела меня в ступор. Девушка взяла со стула пакеты и всучила мне их со словами: – Вот, возьмите, пожалуйста.
– Спасибо. – Я вышла на улицу и машинально побрела по улице в сторону центра.
Дойдя до перекрестка, я вдруг поняла, что отдаляюсь от своего «Мини-Купера», который стоял на парковке около торгового центра «Юпитер». Загорелся зеленый свет, пешеходы стали переходить дорогу, я же развернулась и побрела обратно. Дойдя до своей машины, я бросила пакеты в багажник, села за руль и поняла, что мне некуда ехать – возвращаться домой не хотелось. А если честно, то я даже боялась туда вернуться. Меня пугало, что дед подтвердит слова Ярцева.
Мне никогда не нравилось Аришино увлечение. Я не раз просила его бросить это занятие, но он даже не пытался давать мне пустые обещания. Дед упрямо говорил, что именно игральные карты, а не оловянные солдатики или деревянные лошадки, были его первыми игрушками, он не изменял им на протяжении всей своей жизни и даже просил похоронить его с новенькой колодой карт в кармане ритуального смокинга. Осознав, что переделать Аришу невозможно, я попыталась изменить свое отношение к его увлечению. В конце концов, дед играл не с детьми, у которых еще не окрепла психика, а со взрослыми вполне состоявшимися людьми, которые, садясь за стол, отдавали себе отчет в том, что могут проиграть, причем проиграть много, порой очень много. Я взяла за правило отдавать часть выигранных Аришей денег на благотворительность или тратила их на благое дело восстановления справедливости.
Антон неспроста назвал меня мисс Робин Гуд. С некоторых пор по примеру этого героя средневековых английских баллад, я отстаивала интересы тех, кого не смог защитить закон. Если бы Ярцев не уговорил дочь Ивана Ивановича утаить от следствия предсмертную записку, то моего деда могли бы привлечь к уголовной ответственности за доведение до самоубийства. Семья Булатовых имела бы законное право еще и счет моему единственному родственнику выставить за моральный и материальный ущерб. Но мой бывший одноклассник помешал им это осуществить, сделав меня заложницей собственных принципов. Он прекрасно знал, что я не могла пройти мимо несправедливости, но и мстить своему деду, который один растил меня с четырнадцати лет, тоже была не в состоянии. Я попала в тиски, которые сжимали мою голову, разрывая мозг от неразрешимых вопросов, сдавливали грудь, выворачивая душу наизнанку. Как жить дальше под одной крышей с дедом, если он виновен в смерти хорошего человека? Что делать с вещами, которые я покупала на деньги, выигранные Аришей в карты? Порвать и выбросить в мусорку? Или развести рядом с домом большой костер и спалить там едва ли не все свои платья, юбки и блузки?
Я невольно вспомнила про ванну с золочеными ножками в виде львиных лап, которую дед установил в своей ванной комнате. Это
