будет ничего не делать. Тихо сидеть в сторонке, наблюдая за местными жителями. Его пока никто не замечал, а убегать смысла не имело. Ничего не зная об этих пещерах, он бы почти наверняка заплутал.
– Хуже уже не будет, – решил Герман и остался на месте.
И в напряженной тишине стали вдруг отчетливо слышны шорохи, долетавшие из темноты.
Шаги?
Звуки медленно приближались, и скоро в полумраке показалось несколько странных фигур. Сначала Герман решил, что это еще одна группа дикарей. Но он ошибся.
Эти люди были одеты во что-то более-менее напоминавшее нормальную одежду, поэтому Герман решил называть их для себя «людьми» в противовес одетым в шкуры дикарям. В руках эти люди держали длинные предметы, напоминавшие дубинки. Они шагали, постоянно оступаясь на скользких камнях, а следом из темноты выходили все новые и новые.
Фигурки, до этого неподвижно стоявшие у прохода, мигом прыснули кто куда.
– Струсили, – фыркнул Герман.
И тут же прямо на головы отряду, двигавшемуся через пещеры, посыпался град камней.
Тишину разорвали истошные вопли, стоны, брань.
Голубые огоньки заметались, разлетелись кто куда, и над полем сражения сгустилась почти полная темнота, оглашаемая грохотом падающих камней, быстрыми шагами босых ног, криками и стонами раненых.
Отряд смешался в кучу. Люди пытались отступать, но камни сыпались отовсюду, находя новые и новые жертвы. С леденящими душу криками метались они, не зная, где искать спасения, падали, поскальзываясь на мокром от крови полу, и их тут же настигали точные удары.
Герман прятался немного в стороне, по-прежнему никем незамеченный, и с ужасом наблюдал за разыгравшейся кровавой драмой.
Он сидел, не смея шелохнуться, похолодевшими от страха пальцами вцепившись в выступ стены и втянув голову в плечи. Ожидая, что через мгновение какой-нибудь камень или обломок сталактита оборвет его жизнь так же, как и жизни людей, попавших в ловушку, искусно созданную пещерными жителями.
Схватка между тем подходила к концу. Пещерные жители добивали своих врагов.
На Германа все так же никто не обращал внимания. Его словно бы вовсе и не существовало.
И в тот момент, когда он уже слегка расслабился, уже почти убедил себя, что всего лишь видит очередной мираж, кто-то схватил его за плечо с торжествующим воплем:
– Вот ты где!
Герман пронзительно закричал, занес сжатую в кулак руку для удара, и…
Проснулся.
Но светлее вокруг не стало. Напротив, здесь, наяву, было еще темнее, чем во сне.
– Иде я? – шепчу я, едва ворочая языком. Тщетно пытаюсь хоть что-то разглядеть в непроницаемой тьме.
– И какая же у тебя идея? – раздается совсем рядом голос Лады. – У меня вот что-то нет ни одной.
Тут же становится чуть легче на душе. Тиски, сжимающие голову, ослабевают.
