честь для шахматиста – быть гражданином СССР». Я был поражен, ибо знал наверняка, что Максу Эйве прекрасно известно об отношении и прибалтийских шахматистов, и вообще народов Прибалтики к своему советскому гражданству! Зачем же он тогда сказал такое?
Игры началась на следующий день, 2 марта: набрав 6 очков из 8, великолепно игравший Пауль Керес занял на первой доске первое место; было заметно, что лидер эстонской команды находится не только в отличной форме, но и в прекрасном расположении духа. Настроение лидера передалось всей команде, и, выиграв второй финал (в первый финал было никак не попасть: в отборочной подгруппе нашими конкурентами были будущий чемпион – сборная РСФСР и занявшая 4 место команда Ленинграда), сборная Эстонии заняла 7 место – этот результат оказался самым высоким за всю историю выступлений наших шахматистов в командных первенствах СССР…
В поезде Москва – Таллин, на котором эстонская команда в середине марта покидала Москву, Пауля Кереса не было.
1.3 Тройка
Достаточно обильная россыпь странных фактов из мира шахмат, случайным свидетелем которых я оказался в Москве весной 1972 года, невольно приковала мое внимание. Хорошо помня наставления Шерлока Холмса из «Скандала в Богемии»: «Теоретизировать, не имея данных, – значит, совершать грубейшую ошибку. Незаметно для себя человек начинает подгонять факты к своей теории, вместо того чтобы строить теорию на фактах», я еще до окончания Олимпиады вспомнил некоторые памятные для меня события из своей жизни советского школьника.
В 1969 году в 15-летнем возрасте мне впервые в своей жизни удалось сыграть партию с экс-чемпионом мира по шахматам. И не просто сыграть в сеансе одновременной игры с великим шахматистом, но и обыграть его в одни ворота в чисто ботвинниковском стиле: я поймал известного теоретика Макса Эйве на явно плохо знакомом ему дебютном варианте, он допустим пару серьезных стратегических ошибок, рокировал не в ту сторону и когда начал задумываться, было уже поздно… Сеансёру скоро исполнялось 68 лет, так что своей победе я не придал никакого значения, тем более что никогда не воспринимал шахматы серьёзно: разве настольная игра может сравниться с такими науками, как физика и математика?
И вот теперь, в новом контексте, я вспомнил, что Эйве остановился в Таллине проездом в Москву, где он в качестве представителя ФИДЕ должен был открыть финальный матч на первенство мира Петросян – Спасский. Перед глазами у меня невольно возникла картинка, свидетелем которой я оказался весной 1969 года: Керес, Эйве и бессменный директор Таллинской шахматной школы Иво Ней втроём о чём-то дружески беседуют перед началом сеанса. Они были хорошо знакомы, титул международного мастера Ней получил в 1964 году за делёж первого места с Кересом на всемирно известном традиционном (и исключительно сильном!) турнире в голландском городе Бевервийк, куда наверняка попал с помощью Эйве по протекции старого друга голландского экс-чемпиона Пауля
