способ убеждения.
Она искусно ласкала его, пустив в ход все приемы обольщения.
– Каким образом эти конфиденциальные детали помогают разоблачить аферы на скачках? Это какой-то способ описания? – мягко, почти нежно поинтересовалась она, по опыту зная, как разительно действует подобный тон на мужчин. Правда, раньше она никогда не пользовалась своим телом, своим голосом намеренно. И она испытала невыразимое удовольствие, когда он мрачно проворчал:
– Именно.
И осекся. К ее полнейшему восторгу, он сражался сам с собой.
– Большего я открыть не могу.
Может. Если захочет.
Она положила ладони ему на плечи и уже хотела погладить грудь, когда он опустил глаза.
– В жизни не видел шали уродливее!
Дернув за узел, Диллон развязал шаль, и прежде чем она успела подхватить скользкий шелк, он упал на пол, обнажив плечи Прис, настоящей Прис, затянутой в темно-зеленое платье, с откровенным вырезом. И хотя в ее наряде не было ничего непристойного, у нее перехватило дыхание и сердце тревожно забилось. Он смотрел на нее: на грудь, вздымающуюся над низко опущенным, прямым краем лифа. На обнаженную белоснежную кожу… И в глазах пылало пламя. И его взгляд тоже ласкал, как это пламя. Касался. Гладил. Угрожал поглотить.
И прежде чем она успела совершить разумный поступок и отступить, он поднял руки и почти благоговейно сомкнул пальцы вокруг упругих холмиков.
Ощущения, острые, неописуемо шокирующие, пронзили ее.
Колени подогнулись.
Он обхватил ее, прижал к себе и снова стал ласкать. Прис с шумом выдохнула и закрыла глаза, но тут же, вынудив себя поднять отяжелевшие веки, взглянула в его лицо. Некое неясное выражение промелькнуло и исчезло: в слабом свете было невозможно определить, о чем он думает.
Куда легче оказалось почувствовать его физическую реакцию: внезапно застывшие стальные мышцы, бугрившиеся на спине, тонкую линию губ.
Еще легче было ощутить, как он очарован телом, упругой плотью, которую мяли его ладони, набухшими сосками, которые нашли его ловкие пальцы.
Потом он снова приник к губам Прис, безжалостно бросив ее в омут желания, в огонь, угрожавший пожрать Прис… если она капитулирует. Окончательно потеряет рассудок.
Позволит ему взять над собой верх.
Но она знала, что не сумеет. Не сможет. Не посмеет. Не станет рисковать.
Поцелуй превратился в битву характеров, умов, в дуэль чувств. Он наступал, она парировала каждый удар, пытаясь уберечь разум от обольстительной игры его пальцев на груди.
Когда она воспротивилась чувственному выпаду его бедер, свободная рука Диллона скользнула по ее спине к бедрам и ягодицам. Сжала соблазнительное полушарие и стала мять, одновременно прижимая ее бедра к мужской плоти.
Он настоящий дьявол. Искушенный дьявол. Не привыкший к отказам. И имел в своем арсенале куда больше оружия, чем ей представлялось. И все это время вовсе не собирался
