о себе знать гулкими позывами желудка. Мальчик заворочался и голос затих. Но вскоре раздался совсем рядом;
– Хочешь есть?
Спросили его сиплым баритоном.
– Да!
Чуть шевеля губами, ответил Норман, и затаил дыхание.
– Тогда, не смотри окружающим в глаза. Иначе останешься голодным. Понял меня?
Снова просипел голос.
– Понял!
Отозвался мальчик и кто-то, развернув его, развязал вначале руки и ноги, а за тем, снял мешок с головы. Норман, не стараясь смотреть по сторонам, увидел горящий у ног костёр. Языки пламени, ласково ложились на изрядно утоптанный вокруг него снег. За костром стояли люди. Но мальчик, боясь ослушаться приказа и остаться голодным, видел лишь их ноги, обутые в белые меховые сапоги. Со стороны ему подали деревянную миску с жидким варевом. И ребёнок, осторожно взяв её, принялся кушать.
– Как тебя зовут?
Вкрадчиво спросил за спиной всё тот же сиплый голос.
Мальчик оторвался от еды и хотел обернуться, но голос вновь строго приказал;
– Отвечай, не оборачиваясь!
Ребёнок снова потупил взгляд и произнёс;
– Норман!
– Ты чудотворец?
Поинтересовался тот, кто стоял позади.
– Не знаю!
Пожав плечами, промолвил ребёнок, а голос, словно не слышал ответа, добавил;
– Я не желал смерти твоему отцу! Но мои воины в горячке убили многих твоих сородичей! Твоя мать тоже погибла?
Медленно подбирая слова, сипел кто-то позади.
– Да!
Перестав есть, глухо вымолвил мальчик. И слёзный комок вновь подкатил к его горлу.
– Ну! Ты же мужчина! А значит, ты воин! Ты должен без слёз принимать любое известие!
Попытался успокоить голос за спиной. И Норман, взяв себя в руки, поборол слёзы, спросив;
– Что со мной будет? Ведь я убил ваших воинов.
– Ты всего лишь отомстил за смерть своих родителей. Я всегда приветствовал тех, кто не прощает свои обиды.
Спокойно объяснил голос и продолжил;
– Ты убивал так раньше?
– Нет!
Честно признался Норман;
– Я только обездвиживал скот, когда просил отец.
– А что за медальон висит на твоей груди?
Снова поинтересовался голос.
– Я нашёл его.
Опять не соврал мальчик, тут же, крепко прижав к телу дорогую вещичку маленькой ладошкой.
– Позволь рассмотреть его ближе.
Спросил вновь стоявший за его спиной, и, не дожидаясь разрешения, протянул через плечо к нему руку. Но мгновенно её отдёрнул, воскликнув;
– О! Да эта вещь не идёт к чужим, обжигая руки огнём. Что ж, значит она по праву твоя. Носи
