style="font-size:15px;"> Я рывком перевернулась. Шокер опять чуть подался назад:
– Да что ты так дёргаешься?
– Убью сейчас тебя потому что! Почему ты всё время темнишь? Почему ответы на простые вопросы надо вытягивать под пыткой? Зачем ты так всё запутал?!
Шокер сграбастал меня в охапку.
– А потому что так надо, Пятачок. Успокойся, не злись…
– Нет, буду злиться!.. Ненавижу, когда рака за камень заводят! Не смей так со мной поступать, никогда!
– Тише, тише… Что ты руками размахалась?.. Думаешь, я с такой крохой не справлюсь?
Пара движений – и мне не шевельнуться. Чуть-чуть навалился и намертво прижал к кровати.
– Ты меня задавишь!
– А будешь ещё драться?
– Буду!
– Ну и лежи тогда задавленная.
Его горячее тело жгло меня. И мне так хотелось обжигаться ещё и ещё… Ещё и ещё… Снова и снова… Как в последний раз.
А ведь он и вправду первый и последний, этот раз. Больше не будет. Больше просто нельзя, никак нельзя.
– Хочу ещё, Шокер…
Он ослабил хватку, я перевернулась и обняла его за шею.
– Хочу тебя ещё. Мне надо тебя запомнить, навсегда…
Я не закрывала глаза и не отводила взгляд. И он тоже. Мы оба хотели запомнить друг друга навсегда.
Как смогли остановиться, было и в самом деле непонятно. А когда всё-таки друг от друга оторвались и кое-как привели себя в порядок, Шокер бросился на кухню.
– Как тебе кофе сделать? – закричал он оттуда. – Сливки, сахар?.. Коньяк?..
– Да как сделаешь, – ответила я. – Не больно-то там усердствуй.
Подхватив плед и набросив его на плечи, я вышла наружу и прошла по пустому причалу на самый край мостков, села там, спустив ноги, благо, до воды они не доставали.
Я услышала шаги Шокера по причалу и обернулась. Он нёс большую парящую чашку.
– А себе?
– Тут нам двоим хватит, – улыбнулся он, поставил чашку на доски, опустился позади меня, скрестив ноги по-турецки, и притянул меня к себе.
Я удобно устроилась, откинувшись ему на грудь. Шокер взял чашку и поднёс к моим губам:
– Давай-ка… осторожно, горячо!
Сахару он не пожалел, коньяка тоже.
– М-м-м… Как же вкусно! А ребят, наверное, так не балуешь…
– Ещё чего! – я не видела его лица, но уже в его голосе чувствовалась лукавая улыбка.
Он и сам отхлебнул из чашки, потом опять поднёс её мне и снова поставил сбоку.
Солнце садилось за шхеры у противоположного берега протоки. Почти горизонтальные лучи проходили сквозь редкие тонкие молодые стволы и касались воды.
– Дай ещё глоточек.
Он отпил сам и дал мне.
Становилось прохладнее, но горячий кофе и коньяк, попав внутрь, грели лучше печки.
– Андрюша, мне так хорошо, что я сейчас улечу куда-нибудь просто так, без всякого канала…
Он
