не стало, и германца не разбили.
– Нашёл об чём жалковать. Да и лихоманка на них. И на царя, и на германца.
Разговор приобретал политическую остроту.
– Ну не скажи, власть государству нужна. Без власти всяк захочет жить как не попадя. И получится одно сплошное баловство, – утверждал степенный голос.
– И какие такие богачества ты при этой власти нажил? – прозвучал всё тот же ехидный голосок.
– Богатств особых я не нажил, но и перед людьми душою не кривил. Богатства наши в душевном покое и в мире с самим собой.
– Так тебе надо рясу и в монахи.
– Христиане мы. И вера наша христианская. Вот если бы все почаще в сторону Бога смотрели, то и не творилось бы сейчас всех этих непотребств. Виданное ли дело – замахнуться на власть, Богом данную!?
– Бог дал, Бог взял. Если бы ему было угодно, не позволил бы он царя власти лишить.
– Это он души наши проверяет на веру и крепость. Которые слабые, те поддаются диавольскому искушению и соблазну.
– Ну, ты, дядя, загнул. В монастыре тебе надобно жить, а не по поездам шастать и народ смущать, – вмешался в разговор молодой голос. – Скинули Николашку, туда ему и дорога. И всем помещикам и капиталистам под зад наладим. Попили они нашей кровушки. Хватит!
Мнения спорщиков разделились, но большинство сходилось на том, что без царя будет лучше. Землю бы только дали, а там проживём.
Это где же я оказался? Царя скинули? Неужели семнадцатый год? Мне нестерпимо захотелось посмотреть на компанию спорщиков.
Я свесил голову с полки и стал рассматривать находившихся внизу. Компания была ещё та! На деревянных скамейках вплотную друг к другу сидели пассажиры. Судя по одежде и оружию, в основном военные.
– Во, казачок проснулся, – заметил мою голову молодой солдатик. У него румяное лицо и светлые глаза. – А вот мы его зараз попытаем. Ндравится ему воевать до победного конца али нет? Если ндравится, то, значитца, и царя зазря скинули.
Все вопросительно уставились на меня. Час от часу не легче. Оказывается, я ещё и казак, а казаки – это опора самодержавия. Надо выкручиваться.
– Да мне всё равно. Я нейтралитет, – ответил я расплывчато.
– Во! – поднял вверх указательный палец солдатик, – ежели даже казаку наплевать, то об чём тогда вообче речь?
От греха подальше я решил убраться на свою территорию. Здесь я занялся более подробным изучением принадлежащего, по всей вероятности, мне имущества. В первую очередь необходимо найти документы. Если это семнадцатый год, то они просто необходимы.
Хлопнув по карману на груди, я почувствовал, что там что-то есть и, расстегнув пуговицу, извлёк на свет несколько бумажек.
В одной из них значилось, что Семён Евстигнеевич Касьян является есаулом второй сотни третьего казачьего полка Амурского казачьего войска. Другая гласила о том, что по решению полкового комитета мне выдана из полка
