я.
Девочка в нескольких словах объяснила, кто она и чего хочет. Он слушал ее и, чтобы не терять золотого времени даром, налил себе стакан красного вина и осушил его залпом.
– Все это можно, если только мне заплатят вперед… – сказал он, оглядывая Перрину.
– А сколько?
– Сорок два су[6] в неделю за фуру и двадцать одно су за осла.
– Это очень дорого.
– Меньше не могу.
– Это ваша летняя цена?
– Это моя летняя цена.
– А можно будет ослу есть репейник?
– Можно какую угодно траву, если у него есть зубы.
– Мы не можем платить за неделю вперед, потому что так долго не останемся: мы в Париже проездом и направляемся в Амьен.
– Все равно; в таком случае шесть су в день за фуру и три за осла.
Она пошарила в кармане своей юбки и, вытащив оттуда девять монеток по одному су, сказала:
– Получите за первый день.
– Можешь сказать своим родителям, чтобы въезжали. Сколько вас всех-то? Если целая труппа, то еще по два су с человека.
– Я только с мамой.
– Ладно. Почему же твоя мать сама не пришла договариваться?
– Она больна и лежит в фуре.
– Больна? У меня не больница.
Перрина испугалась, что он откажет им.
– То есть она устала: мы ведь издалека.
– Я никогда не спрашиваю у постояльцев, откуда они.
Он указал рукой на угол своего «поля» и прибавил:
– Фуру поставишь вон там, а осла привяжешь. Если ты раздавишь одну из моих собак, заплатишь за нее сто су.
Она пошла к воротам. Он остановил ее.
– Выпей стакан вина.
– Благодарю. Я не пью.
– Ну, так я за тебя выпью.
Он опять опрокинул себе в горло целый стакан и принялся разбирать тряпье, которым порой приторговывал.
Привязав Паликара в указанном месте, причем осел довольно долго брыкался, Перрина вошла в фуру.
– Ну, вот, мама, мы и приехали.
– Какое счастье, что мы постоим на месте, не будем двигаться и трястись. Боже мой, как велика земля!
– Теперь нам можно и отдохнуть. Я приготовлю обед. Тебе чего хотелось бы?
– Сначала пойди распряги Паликара, задай ему корм, напои его. Он ведь тоже устал, бедняжка.
– Здесь очень много репейника и есть колодец. Я сейчас пойду и все устрою…
Девочка вернулась очень быстро и принялась собирать все, что нужно для готовки. Она достала переносную глиняную печь, несколько кусков угля и старую кастрюлю, потом вынесла все это на воздух, зажгла уголь и долго изо всех сил дула на него, став перед печкой на колени.
Когда уголь разгорелся, она вернулась к матери.
– Хочешь рису?
– Мне и есть-то почти
