шли вдоль улиц разных и одновременно похожих друг на друга. Сотни людей скользили мимо нас и не замечали – они думали, что я одна из них, не понимая всей преступности нашей невинной прогулки. Чем ближе мы подходили к площади, тем плотнее становилась толпа. Было почти невозможно сделать и пару шагов, никого при этом не задев. Туфли сильно жали, и ступни горели от мозолей. Погруженная в свои мысли, я не заметила, как перестала передвигать ногами, остановившись прямо посреди толпы. Кто-то чуть не врезался в меня сзади. Обернувшись, я увидела высокого кудрявого парня. Он опустил взгляд, быстро пробормотал: «Извините» и скрылся в людском потоке.
Рэй то и дело целовал меня и оглядывал прищуренным взглядом.
– Ты как? У тебя что-то болит? Хочешь домой?– спрашивал он.
Я качала головой. Мы шли дальше, а толпа все сгущалась. Отовсюду раздавались обрывки разговоров, смех. Я никогда не видела такого оживления. Даже в особняке перед заседанием Совета было не так шумно. Люди как будто чего-то ждали.
Фонтан оказался размером с мою комнату, если не больше. Я не сразу поняла, что мы дошли до него, – решила, что впереди тупик. Он был трехэтажным: на нижнем, самом широком, ярусе сидели люди, а на дне сквозь зеленоватую пленку воды виднелось целое состояние из различных монет. На втором ярусе красовались бюсты основателей домов Совета, а над ними возвышалась гигантская тринадцатиконечная звезда, из каждого уголка которой били пенистые струи.
Я вдохнула арбузный запах влаги и как завороженная смотрела на фонтан. Рэй взял меня за руку и повел вдоль фигур к бюсту своего дедушки, Сигнуса Ависа. Я заметила, как плечи Рэя расправились, а подбородок стал выше. Он смотрел на каменное лицо своего предка, а я на него. Никогда еще он не был так похож на Вульфуса. Мужчины в семье Ависов вообще практически в точности повторяли черты друг друга. Насколько я знала из рассказов Рэя, бюст слепили за несколько месяцев до смерти его деда, когда тому едва исполнилось сорок. Кажется, он и его жена погибли во время какой-то поездки, оставив семнадцатилетнего Вульфуса сиротой. Рэй и все в особняке безумно гордились тем, как Вульфус занял место отца в Совете и благодаря уму и упорству стал его главой. Теперь портрет самого Вульфуса висел чуть ли не в каждом углу Инниса.
Стоя рядом с Рэем у фонтана, я подумала, что если бы с бюстом Сигнуса Ависа что-то случилось, его бы легко восстановили, глядя на Вульфуса, настолько они были похожи. Правда у мужчин Ависов были и неуловимые отличия, из-за которых сразу становилось ясно, что они разные люди. Я точно чувствовала эту разницу, потому что в Рэе я любила все и ничего из этого не любила в Вульфусе. Кроме сходства во внешности, у них было мало общего. Например, слыша только звук их речи, никто бы и не подумал, что они родственники. Голос Вульфуса вызывал мурашки, раздаваясь словно гром, даже когда тот говорил тихо, а голос Рэя был глубоким и звучным – он успокаивал и лучше всего подходил для длинных рассказов.
Я медленно обошла фонтан, разглядывая одно благородное лицо за другим. Наткнувшись на выгравированную надпись «ЗОРТ», я остановилась. На меня смотрел каменный старик
