чьи ноги непременно шли непосредственно от ушей.
Шеметова мгновенно почувствовала в девушке родственную душу, ботанку-отличницу, коей и сама являлась все восемнадцать лет учебы (школа – МГУ – аспирантура).
– А я – Ольга, – представилась она, протянув руку. Ладонь у девушки была узенькая, но пальцы неожиданно цепкими.
– Вы случайно не хирург? – спросила Шеметова. – Такие сильные пальцы.
– Нет, я математик.
– Кто? – выдохнул Багров, никогда в своей жизни не встречавший женщин-математиков.
– Математик в чистом виде, – улыбнулась Марина, разом став симпатичнее. – Вся моя работа – бумага да ручка.
– Никаких накладных расходов, – внес вклад в беседу Волик.
– Ответ неверный, – рассмеялся Олег. – Жизнь после свадьбы – сплошные накладные расходы.
Умозаключение по ряду причин Шеметовой не понравилось, но снова тыкать шефа в бок она не стала.
Все четверо уселись за стол. Официанты начали приносить яства, мало напоминающие стандартные ингредиенты комплексных обедов.
Успевали и поговорить, конечно. Ведь Волик их для этого и позвал – чтобы потом, собрав информацию, друзья могли сообщить свое мнение о девушке Марине. Впрочем, приглашенные эксперты уже понимали, что их мнение будет вежливо выслушано и забыто за ненадобностью.
Потому что Волик действительно влюбился. Достаточно было посмотреть, с какой нежностью он подает Марине салфеточку или со всей мощью своего стосорокакилограммового тела бросается приоткрыть занавеску, когда Мариночке показалось, что в комнате темновато.
– А почему все-таки математика? – никак не мог расслабиться Олег Всеволодович.
– Не знаю, – задумалась девушка. – Может, потому, что у нас в семье все математики. Мама, папа, дедушки. Династия, в общем. Я лет до пяти думала, что других профессий в мире вообще не существует.
– И вам нравится? – ужаснулся Багров.
– Конечно, – улыбнулась Марина. Она явно не хотела втягиваться в ехидный диспут. – Как математика может не нравиться? Красота и полное отсутствие вранья.
– Это она на адвокатов намекает, – встрял Волик, глядя на предмет своего восхищения.
– Ни на кого я не намекаю, – улыбнулась Марина.
– А пальцы сильные, потому что каждый день ручку держат? – решила разрядить обстановку Ольга.
– Думаю, нет, – вновь серьезно ответила та. – Я еще каждый день на виолончели играю. Два часа минимум.
– А зачем? – совсем ошалел Багров.
– Потому что красиво, – повторилась Марина.
– И никакого вранья, – добавил Волик. – Вообще-то она в оркестре играет.
– В квартете, – поправила она.
– Хобби такое? – наконец понял Олег.
– Они даже по миру гастролируют, – снова влез Волик. Его прямо-таки распирало от гордости.
– А
