из эмиграции в 1799 г., молодой человек (ему было тогда 19 лет) не знал, чему себя посвятить. Не желая работать на гражданской службе, где все было запятнано для него следами революционной бури, не чувствуя призвания к искусствам, но обладая энергичным и волевым характером, он скучал от безделья, бесцельно слоняясь по улицам Парижа… Но однажды, проходя мимо Тюильри, он услышал торжественно-воинственный звук трубы и увидел отряд драгун в полной форме, вылетевший в галоп из распахнувшихся ворот. Блеск касок, оружие, развевающиеся плюмажи, призывные сигналы труб и топот копыт по мостовой произвели на молодого человека впечатление разорвавшейся бомбы. «При этом воинственном виде рыцарственная кровь предков вскипела в моих жилах. Мое призвание отныне определилось: с этого мига я был солдатом, я мечтал только о битвах и презирал иной удел…»[153]. Через несколько дней граф Филипп де Сегюр стал «гусаром Бонапарта», через год – офицером, а еще через несколько лет – генерал-адъютантом Императора, за которым он проскакал в галоп по всем полям грандиозных битв эпопеи…
Впрочем, несмотря на значительную массу старых дворян, влившихся в ряды командных кадров наполеоновской армии, не следует переоценивать их значение. Наполеон никоим образом не собирался реставрировать ушедший в прошлое офицерский корпус Старого порядка. Здесь, как и в гражданском обществе, император видел перед собой задачу «слияния» (fusion) старых и новых элит, причем в армии это было, очевидно, еще более важно, чем в государственном аппарате. Плебейский напор офицеров и генералов из простолюдинов Наполеон желал соединить с традиционными ценностями древних родов, с тысячелетней воинской культурой монархической Франции.
Э. Детайль. Офицеры гусарских полков
Однако еще раз подчеркнем, император был очень осторожен в этом вопросе. Зная о том, что многие представители знатных фамилий имеют солидную протекцию, Наполеон был вынужден даже принимать меры, чтобы сдержать неоправданно быстрые продвижения по служебной лестнице.
«Не берите слишком молодых людей, есть много старых капитанов, старых лейтенантов, старых су-лейтенантов, которые воевали и которых нужно повышать в первую очередь»[154], – наставлял в 1809 г. император принца Евгения, который щедро раздавал высокие чины молодежи из «хороших» семей. «Я не хочу употреблять на внутренней территории тех, кто не провел все время революции во Франции»[155], – писал он военному министру Кларку в 1809 г., а затем снова повторял тому же адресату: «Я не хочу в штабах никого, кроме тех, кто не покидал с 1789 г. французские знамена»[156]. И еще на ту же тему: «Не предлагайте мне больше офицеров из полков Изембургского и Ла Тур д’Овернь (иностранные полки с офицерами из бывших эмигрантов) для перехода в штаб или другие полки. Я хочу доверять только тем офицерам, которые всегда воевали за Францию»[157].
Касаясь вопроса социального состава командных кадров,
Ségur L. Un Aide de Camp de Napoléon. P, 1894, p. 2.
Correspondance de Napoléon Ier. P, 1858–1870, t.18, p. 438
Ibid., t.18, p.465
Margueron. Campagne de Russie (1810–1812). P, 1912, t.3, p.355.
Ibid., t.3, p. 313
