style="font-size:15px;"> – Я тебе говорю, только что. При всех. Там, на драгоценном их чердаке, стояла, говорила и вдруг – бац. Свалилась. И все. Вызвали «Скорую», кое-кто ушел, но я подождал, чтоб наверняка, и своими ушами слышал, как врач сказал: «Скончалась»… Слушай, мать, достань бутылку, надо бы отметить событие…
– Гриша!.. – сказала та укоризненно.
– А что? За упокой души рабы божьей… Нельзя?
– За упокой можно, – согласилась жена.
Юхан Кольберг, преуспевающий адвокат, вошел в прихожую, снял плащ и ботинки, надел шлепанцы, прислушался и направился в дальнюю комнату, откуда доносились громкие, злые голоса. Так и есть, жена сидела перед телевизором, на его появление не отреагировала, если, конечно, заметила… но нет, все-таки повернула голову.
– Уже кончилось? – спросила она, мало интересуясь ответом, по всему видно.
– Не совсем, – сказал муж.
– То есть?
Он не ответил, она снова вперилась в экран, Юхан молча сел в кресло, закурил, прошло минуты три-четыре, наконец, кадр сменился, запрыгали какие-то резиновые пузырьки, чертики, что ли… Рекламная пауза. Жена выключила звук и повернулась к нему уже более основательно, всем туловищем.
– Что-то случилось? – спросила она.
Кольберг выразительно кивнул.
– Что же?
– Умерла Ану Туксам, – сказал он, подчеркивая голосом каждое слово. – Там, на чердаке, перед самым началом собрания. Которое, естественно, отменили.
– От чего умерла? – спросила госпожа Кольберг хладнокровно.
– По-видимому, разрыв сердца.
– Как может разорваться то, чего нет? – спросила она саркастически.
Юхан пожал плечами.
– Так-таки упала и умерла?
– Так-таки.
– Без всякого повода?
– Это как сказать, – ответил Кольберг многозначительно. – После того, как выпила стакан вина.
– Стакан вина? – Госпожа Кольберг подумала, потом обронила: – Юхан! А ты уверен, что?… – Она не договорила до конца, но муж ответил после небольшой паузы:
– Нет, не уверен.
– Честно говоря, я по делу, – сообщил Андрес, опрокидывая в чашку посудину со сливками, отказаться от кофе он был не в силах, но застарелая язва заставляла его заливать любимый напиток такой дозой молочного жира, что вкуса того почти не ощущалось; что за беда, говорил он беззаботно, главное, что кофеин поступает куда следует.
– Какому делу? – полюбопытствовала Диана.
Калев промолчал, выжидательно глядя на двоюродного брата. Тот заглядывал к ним нечасто, собственно, кто ныне и к кому может зачастить, все вкалывают до посинения, если, конечно, их не попросят с работы. В былые времена Андрес занимал солидный пост в прокуратуре; после, когда от не внушавших новой власти доверия советских кадров принялись избавляться, мало считаясь со знаниями и способностями, прежнюю должность он потерял, но работу, как таковую, сохранил, и если для него самого что-то в корне или, по крайней мере, в денежном выражении, изменилось,
