но раз он способен предвидеть опасность, его бывает гораздо больше, нежели соперника – альфа-самца. Мир ведут за собой альфы, но машинерия этого мира зиждется на подшипниках бет.
Проблема (проблема, то есть, Чарли) заключалась в том, что воображение бета-самца перед лицом современного общества стало избыточно. Это как клыки саблезубого тигра или тестостерон альфа-самца – воображения у бета-самца попросту намного больше, нежели полезно для дела. Стало быть, многие бета-самцы превращаются в ипохондриков, невротиков, параноиков – либо у них развивается пристрастие к порнухе или видеоиграм.
Потому что, хотя воображение бета-самца выработалось для того, чтобы означенный самец избегал опасности, оно еще предоставляет ему – как побочный эффект, только не наяву – доступ к власти, – деньгам и ногастым феминам модели “модель”, которые в реальности побрезгуют даже пнуть его в почки, чтобы смахнуть червячка с туфельки. Богатая фантазийная жизнь бета-самца зачастую выплескивается в реальность по-чти гениальными самообманами. На самом деле многие – бета-самцы – вопреки любым эмпирическим – доказательствам – взаправду верят, что они альфа-самцы и Создатель наделил их тайной усовершенствованной харизмой, которая, по замыслу внушая благоговенье, тем не менее совершенно незасекаема феминами, сотворенными не из углеродного волокна. Всякий раз, когда супермодель разводится с рок-звездой, бета-самец втайне ликует (или, точнее, на него накатывают валы ничем не подкрепленной надежды), и всякий раз, когда выходит замуж прекрасная кинозвезда, бета-самец чувствует, что возможность упущена. Весь город Лас-Вегас – пластиковое изобилие, сокровищ бери не хочу, вульгарные башни и коктейльные официантки с невероятными сиськами – выстроен на самообмане бета-самца.
И в том, как Чарли познакомился с Рейчел, немалую роль сыграл самообман бета-самца. В тот февральский дождливый день пятью годами ранее, когда Чарли занырнул, спасаясь от ненастья, в “Там, где светло, чисто и книги”[10], а Рейчел одарила его робкой улыбкой поверх стопки Карсон Маккаллерз[11], которую раскладывала по полкам. Это потому, что он истекает мальчишеским обаянием, как быстро уверил себя Чарли, – хотя на самом деле улыбалась она скорее потому, что с него просто текло.
– С вас течет, – сказала она. У нее были голубые глаза, светлая кожа и темные привольные кудряшки, обрамлявшие лицо. Она глянула на него искоса – но в самый раз, чтобы подстегнуть его воображение бета-самца.
– Ага, спасибо, – произнес Чарли, делая к ней шаг.
– Принести вам полотенце или что-нибудь?
– Не, я привык.
– С вас течет на Кормака Маккарти.
– Извините. – Чарли вытер рукавом “Кони, кони…”[12], одновременно стараясь разглядеть, хорошенькая ли у нее фигурка под свободным свитером и грузчицкими штанами. – Вы тут часто бываете?
Ответила Рейчел только через секунду. На ней висела бирка с именем, девушка раскладывала товар из металлической
От названия рассказа американского писателя Эрнеста Миллера Хемингуэя (1899–1961) “Там, где светло и чисто” (A Clean, Well-Lighted Place, 1926), вошедшего в сборник “Победителю – ничего” (Winner Take Nothing, 1933). Магазин действительно существовал в Сан-Франциско с 1975 по 2006 г.
Карсон Маккаллерз (1917–1967) – американская писательница, прозаик и драматург, чьи работы часто относят к течению “южной готики”, шедевром последней считается упоминаемая далее повесть “Баллада о горестном кабачке” (The Ballad of the Sad Café, 1951).
Кормак (Чарлз) Маккарти (р. 1933) – американский писатель, прозаик и драматург, лауреат Пулитцеровской премии. Роман “Кони, кони…” (All the Pretty Horses, 1992, рус. пер. С. Белова) является первой частью т. н. “Трилогии Пограничья” и написан скорее в романтической традиции, нежели по мрачным канонам “южной готики”, с которой автор начинал свое творчество.
