его знает. – Денис потер пятками рук затекшие брови.
Товарищ инженер осматривал и ощупывал невидимый прибор.
– Я, кажется, понимаю, что ты хочешь сказать. Табло не подсвечивалось.
Денис приложил аппарат к уху, потряс его, но осторожно, словно боясь нарушить в нем счастливую ненормальность.
– Такое впечатление – что бы я ни нажал тут, звук бы все равно пришел.
Денис осторожно вздохнул и побоялся сказать свое мнение.
– Это наводящаяся мистика, – сказал инженер. – В экстремальной ситуации все нам кажется не таким, как обычно.
– Я тоже видел, – сухо сглотнул аниматор.
– Что?
– Что ничего не было. Ни табло не горело. И вообще…
– Давай будем спать. Завтра попробуем рассмотреть машинку как следует, вдруг сигнал оставил какие-то следы.
– Что это?! – вздернулся Денис на звук за спиной.
В хижину вошла Параша, в руках у нее было по веточке, концы которых самопроизвольно светились, как лампочки напряжением вольт в двенадцать. Дядя Саша сразу же схватил одну из них.
– Ниче-чего себе, что-то я читал про такое, но скорей всего – эндемик.
Денис рассматривал другую ветку с «раскаленным» концом.
– Таких надо штук пятьдесят, чтобы можно было читать.
– А у тебя есть что? – Дядя Саша поднял глаза от ветки к Параше и благодарно погладил ее по шелковистому прохладному предплечью. – Спасибо, душа моя.
Денис поморщился, остальным это было не видно.
Параша растворилась в темноте.
– Будем спать?
– Только ты его далеко не убирай, – посоветовал дядя Саша, – вдруг перезвонят.
– Да-да, я его теперь все время с собой буду таскать.
6
Заснули они с большим разрывом, но проснулись вместе. И оба от одного и того же ощущения – здесь кто-то есть! Проверить ощущения было легко – наступил день. Опять-таки почти одновременно постоянные жители хижины вскочили на четвереньки и в попытке к тому же отпрянуть друг от друга.
Между ними лежало тело.
Длинный, явно очень старый мужчина. Голый, и сразу стало заметно, что худой. Даже изможденный. Но не грязный. Лежал он навзничь и трудно, прерывисто, с болезненным похрипыванием дышал.
– Кто это? – сказал дядя Саша, демонстрируя то ли полное самообладание, то ли крайнюю степень обалдения.
Денис ничего сказать был не в состоянии. Сглатывал слюну, зажмуривался. Наконец собрался с частью сил и решительно крикнул:
– Параша!
Очень удобно, когда есть кто-то, кому можно предъявить все претензии в таком случае, как данный.
«Прислуга» явилась практически мгновенно. И, что существенно, не выразила никакого удивления при виде храпящего запекшимся ртом изможденного старика. Она выдала тираду, где сквозь камышовый шум остатков ее природной
