так, осталось только собрать доказательства – и можешь вертеть дырочки на погонах для большой и красивой звезды. Но почему-то думается, что желающих отправить Царя-батюшку «подальше от грешной земли» было предостаточно. И кстати, насколько помнится, главным его конкурентом был небезызвестный Кот, старый душегуб и местный промышленный магнат.
– Вообще-то, да, – неохотно признает «Есенин». – Но учти. Кот – далеко не дурак. Он же наверняка понимал: хлопнут Царя – его заподозрят в первую очередь. Нет, это не Кот. Так говорит мой внутренний голос, а он редко дает маху, проверено.
– Но ведь и о Принце можно сказать то же самое. Он если не первый, так второй подозреваемый.
– Согласен… Черт, вот ведь какая штука-то. Царь был фигурой областного значения. Поэтому, с одной стороны, приказано хоботом землю рыть, а с другой – действовать предельно осмотрительно: того и гляди, заденешь большую шишку, которая тебе столько шишек понавтыкает, успевай только чесаться.
– Но хоть что-то нарыли?
– Пока не густо. Как обычно, когда имеешь дело с заказухой такого уровня. Вот если соседка просит соседа избавить ее от супруга-алкаша, и тот за бутылку мужика грохает, это задачка в одно действие. А тут винтовочка с оптическим прицелом – не сковородкой по балде. Пообщались с родственниками Царя, с некоторыми партнерами. Еще кое с кем. Пока нуль.
– Как будем сотрудничать?
– Считай, что вместе роем тоннель. Мы со своей стороны вгрызаемся, ты – со своей. И делимся информацией. Так и объединим усилия.
Опер дружески пожимает мою руку, улыбается широко, искренно и исчезает. Вижу в окно, как он с непокрытой головой стремительно пересекает улочку, ловко огибая прохожих.
* * *
С утра было сумрачно и уныло, небо и земля – точно две здоровенные мыши: вверху – серая и туманная, внизу – белая и пушистая. Шел снег, такой мелкий, будто его и нет, только чувствуешь, что воздух неспокоен. После пяти мир посинел, и эта синева, затянутая подвижной дымкой снега, стала темнеть незаметно и стремительно.
В половине шестого, предварительно договорившись, отправляюсь в гости к алюминиевому королю. Когда-то, будучи пацанами, мы жили с ним в одном дворе, во что сейчас невозможно поверить.
Секретарша Чукигека – перезрелая медноволосая матрона с медальным профилем и роскошными гитарообразными формами. Чукигек – образцово-показательный семьянин – наверняка с этой лакомой леди не спит. Впрочем, и она ведет себя сурово и неприступно – большой начальник, не иначе.
За шесть лет, промелькнувших после нашей последней встречи, Чукигек совсем отощал. Нос заострился, волосы стали сивыми. Точно присыпанное песком постное лицо выглядит усталым, старообразным – похоже, алюминий высасывает из Чукигека последние силы. Но глаза за стеклами дорогих очков насторожены и зорки.
Добычу алюминия я представляю смутно, завалялась в памяти
