предложить его продолжение.
Князь несколько вытянулся:
– Куда же ведёт каждый из них?
– Я ждал этого вопроса, князь. Уходящая направо, извилистая, покрытая терновым кустом и ядовитым плющом тропа раскроет вашу жизнь, дарованную первым князем Кондром. Вы займёте своё место среди совета братьев, наставляя весь народ Камнеземья на путь истины, покалеченной, обожжённой, разбитой, но единство достойной…
– А второй путь?
– Что же, в любом случае и левая тропа скалиста и непроста. Но она продолжит вашу жизненную колею. Вы не собьетесь, идя и по ней. Но, мы оба знаем, куда ведёт эта дорога.
Князь обратил взор на пастыря. Не имеющий глаз словно пронизывал до глубины души. Князь почувствовал, что это создание знает очень много. Тайны, которые нельзя обнародовать, более того, подобное не должны знать даже самые близкие. Осознавая, что скрывать ничего не выйдет, князь молча встал земли. Упираясь о палку, он подал знак, о принятии помощи, но после, стараясь изо всех сил, принял свой горделивый вид и прошёл мимо пастыря на левую тропу.
Существо проводило Волнореза пустым взглядом. Пастырю не дано менять мир, пастырь проводит черту, а пересекают эту черту лишь люди.
Князь шёл твёрдо, словно тело было в порядке, а дух не надломлен. Но у расходящихся троп он всё же остановился. Глядя на совершенно разные пути, он задал ещё один вопрос:
– А какой путь будет верным.
После короткой паузы, с надлежащим бездушием, пастырь ответил:
– Тот, который вы выберете.
Князь не оборачивался, он понимал, что существо уже, скорее всего, ушло. Придав самому себе уверенности, он устремился по ранее выбранной дороге.
Рыбаки шумели, вытаскивая сети из вод Кондра. Пойманные осетры бессильно извивались, всё сильнее запутываясь в сетях. Парусники открыто и свободно ходили над глубинами озера, подгоняемые северным ветром, этим же потоком обдувало спину Творимира, который сделал выбор.
Глава 3. Караван.
Блеклый свет пробивался сквозь полураскрытые ставни. В пространстве небольшой комнаты на одноместной кровати лежал юноша, разгоняющий потоки пыли дыханием трёхдневного запоя. Лексан не так часто выходил из этого состояния, прибыв из Каргополя, гонец всё чаще утопал в вине. Ему не задавали лишних вопросов. Заслужив право на собственное место при царском дворе, он протягивал каждый новый день, который ничем не отличался от старого. Всё потеряло былые краски: рассказы наставников о невероятных подвигах гонцов и правоте их дела остались далеко позади, ещё в той самой гончей школе. Сейчас реальность представляла собой один-два выезда в пригород с несрочным заданием, которое начиналось кубком вина, а заканчивалось бочонком медовухи.
Когда беспокойный сон всё же овладел его сознанием, в дверь постучали.
– Я не дома! – послышался пьяный отзыв.
Стук повторился, уже настойчивее.
– Я не
