в дневнике), судя по всему, уладил дело, поскольку Малфорды и де Люсы оставались лучшими друзьями и соседями до тех пор, пока последний Малфорд, Тобиас, во время Гражданской войны в Америке продал усадьбу и уплыл на помощь своим кузенам-конфедератам.
– На одно слово, Флавия, – сказал инспектор Хьюитт, выходя из парадной двери.
Он ждал меня?
– Конечно, – милостиво согласилась я.
– Где ты сейчас была?
– Я арестована, инспектор? – Я пошутила, надеюсь, он понял.
– Просто интересуюсь.
Он извлек трубку из кармана пиджака, набил ее и зажег спичку. Я наблюдала, как она горела и догорела до его квадратных пальцев.
– Я ездила в библиотеку.
Он закурил трубку, затем ткнул чубуком в сторону «Глэдис».
– Я не вижу книг.
– Она закрыта.
– А-а, – протянул он.
В нем было сводящее с ума спокойствие. Даже расследуя убийство, он сохранял безмятежный вид человека, прогуливающегося по парку.
– Я поговорил с Доггером, – продолжил он, и я заметила, что он внимательно на меня смотрит, пытаясь оценить мою реакцию.
– Ах да? – сказала я небрежно, но мой мозг кричал: «Опасность!»
Осторожно, подумала я. Следи за словами. О чем Доггер рассказал ему? О незнакомце в кабинете? О ссоре с отцом? Об угрозах?
В этом заключается проблема с людьми вроде Доггера: он мог потерять самообладание без всяких причин. Выболтал ли он инспектору о незнакомце в кабинете? Черт бы его побрал, Доггера! Черт бы его побрал!
– Он говорит, что ты разбудила его около четырех часов утра и сказала, что в огороде труп. Это верно?
Я сдержала вздох облегчения, чуть не подавившись в процессе. Спасибо тебе, Доггер! Да благословит тебя Господь и сохранит тебя и всегда пребудет с тобой! Старый добрый верный Доггер. Я знала, что могу на тебя рассчитывать.
– Да, – ответила я, – это верно.
– Что произошло потом?
– Мы спустились по лестнице и через кухонную дверь вышли в огород. Я показала ему тело. Он опустился на колени и проверил пульс.
– И как он это сделал?
– Он положил руку ему на шею – под ухом.
– Хмм, – протянул инспектор. – И он там был? Имею в виду пульс.
– Нет.
– Откуда ты знаешь? Он тебе сказал?
– Нет, – сказала я.
– Хмм, – снова протянул он. – Ты тоже встала на колени рядом с телом, да?
– Думаю, что это возможно. Не уверена… Не помню.
Инспектор сделал пометки. Даже не видя их, я знала, что там написано. Сказал ли Д. Ф., что пульса нет? Видел ли, чтобы Ф. становилась на колени о. т. (около тела)?
– Это вполне понятно, – сказал он. – Должно быть, это было сильное потрясение.
Я вызвала в памяти образ незнакомца, лежавшего в первых лучах зари: легкая щетина на подбородке, пряди
