воображением и желанием работать и разбогатеть.
– У меня нет ни малейшего желания разбогатеть, – отрезал Асдрубаль. – По крайней мере, в таком городе, как этот. Первые же деньги, которые заработаю, я потрачу на покупку лодки и вернусь в море. – Ему было трудно понять брата. – Ты что, правда, можешь прожить вдали от моря?
– Мы всю жизнь провели в море, однако оно мало что нам дало. Возможно, настало время что-то изменить. Что предлагает море, кроме опасности, голода и неопределенности? Нас прозвали Вглубьморя, потому что мы прослыли хорошими рыбаками, однако многие поколения самых лучших заслужили только голод и нищету. Мама всю жизнь горбатилась и не могла купить себе новую одежду, и наших жен, если бы мы ими обзавелись, ожидала бы та же участь. Ты этого хочешь… чтобы еще десять поколений жили впроголодь?
– Я раньше никогда не испытывал голода.
– Знаю, – согласился Себастьян. – Ты всегда довольствовался колобком гофио и воблой, дай только возможность каждое утро отправляться в море, чтобы выловить рыбину покрупнее. Папа был такой же, потому что рыбачить было ему по душе, однако это было не совсем справедливо, особенно по отношению к нам, остальным, которые расплачивались за последствия…
– Ты же никогда не жаловался!
– Я и сейчас не жалуюсь, потому что благодарен за детство, которое мне дали: у нас всегда была еда, и мы были окружены любовью. Однако, если представится благоприятная возможность, я постараюсь изменить к лучшему нашу судьбу.
Асдрубаль широким жестом показал на горы песка и кирпичей, расположенные вокруг, и со значением поднял вверх свой маленький кусочек дешевой колбасы.
– Ты считаешь это благоприятной возможностью? – насмешливо спросил он. – Мы приехали больше месяца назад, и единственное, что мне удалось, так это избежать падения в шахту вот этого лифта. – Он покачал головой. – Помнится, вы взяли меня в море, когда мне еще не исполнилось и десяти, и я с первого дня старался работать наравне со взрослыми. Вы ни разу не слышали, чтобы я жаловался. Но это! Это не для мужчин. Это для рабов!
– Скоро мы отсюда уедем.
– Когда?
У Себастьяна не было ответа на этот вопрос, и он не знал, когда тот появится, потому что на деле выходило так, что каждый день они трудились все упорнее, а положение только ухудшалось.
– Не знаю, – сознался он, вставая и тем самым давая понять, что обед закончен, и прислонился к толстому бетонному столбу, чтобы обвести взглядом город, простиравшийся у его ног – от Катиа до Петаре и от Палос-Гранде до холмов Белло-Монте. – Не знаю, – повторил он. – Но уверяю тебя, что я приехал сюда не для того, чтобы быть чернорабочим. Там, внизу, столько людей и столько денег, что наверняка найдется место и для меня. – Он зажег сигарету, первую из трех, что они на пару выкуривали за день, и, не оборачиваясь, закончил: – Осталось только его найти.
Асдрубаль тоже поднялся, взял у него сигарету и показал ею вниз:
