отличии от первой, она на фронт не рвалась. Во время войны служила мед сестрой. Вышла замуж, отправила мужа на фронт и дождалась его. Но, к сожалению, после рождения единственной дочери он решил уехать. Ходили слухи, что он уехал в Москву, там устроился врачом и прекрасно жил всё это время с новой семьей. Оставшись в одиночестве, она ударилась в религию. В больших городах с религией боролись, запрещали. А в деревнях и колхозах церкви как стояли, так и продолжали стоять. Службы проводились, детей крестили, куличи освящались. Дочка росла очень тихо и спокойно. В восемнадцать лет она вышла замуж за дьячка. И начала рожать. Раз в два года Полину Семёновну радовали новой внучкой или внуком. Как раз из-за того, что детей она рожала чаще, чем успевала их воспитывать, из-под контроля вырвалась старшая дочка. Девочка была бедовая. Всем на удивление в пятнадцать лет забеременела. Тоже родила дочку и сбежала. К тому времени, дьячок уже стал батюшкой. Такого позора он принять не смог и воспитывать свою внучку отказался. Он отвез младенца уже старой свекрови и сказал, что, либо она ее воспитывает сама, либо он сдаёт девочку в дом малютки. Десять лет Полина Семёновна кое-как воспитывала девочку, но сил уже оставалось мало, а девочка была такая же не послушная и шубутная, как и её мама. Поэтому скрепя сердцем, она отдала ее школу-интернат, а на каникулы и праздники она забирала правнучку домой.
Огород нашего участка был ровно пополам поделён между старушками. Половина была засажена картофелем, другая аккуратными грядками зелени, редиски, клубники и других мелких овощей, и ягод. Между старушками завязалась небольшая война. Нас как трофеи не могли поделить между собой эти воинственные старушки. В первый день мы решили помочь Зое Михайловне и вооружившись лопатами и граблями мы пошли в бой, не понимая, что он был изначально проигран. Ни я ни тем более мама ни разу не держали в руках лопаты. Ох и намучилась с нами Зоя Михайловна в тот день. Мы с мамой не смогли прокопать и отчистить даже десятую часть того участка, который обработала старушка. Так она ещё и выполнила обещание и ближе к обеду мы с мамой уже ползли к столу. Руки были в мозолях, а уши, глаза и рот были забиты чёрной землёй. Кое как мы умылись и сели за стол. Зоя Михайловна очень веселились, смотря на нас. Она называла нас неженками, кисейными барышнями. После долгих переговоров, бабушки составили график использования нас. Один день мы копались в картошке другой день очищали грядки от сорняков и насекомых. Мы вставали с первыми петухами, а ложились, как только начинало темнеть, но всё изменилось с приездом сына Зои Михайловны Саши и правнучки Полины Семёновны Алины. Начну, пожалуй, с истории нашей дружбы с Сашей. Мы сидели в огороде у Зои Михайловны и ужинали, слушая очередную смешную историю про войну. Грустные истории она не рассказывала. Открылась калитка и в неё зашёл низкий и худой мужчина. Если бы я сразу не разглядел его морщинистое лицо, то подумала бы что это подросток. Он стоял с головы до ног обвешанный сумками, а в каждой руке он держал тяжелые увесистые коробки.
