по медяку жены крестьян исправно их отработали, когда пришло время прощаться с Гатомо-ли. Плач, вопли, исцарапанные в горе лица: все говорило о том, как жители деревни любили добрую и заботливую госпожу.
Гости съели по ритуальному рисовому пирожку, пустыми словами утешили вдовца. Многие при этом многозначительно поглядывали на юную воспитанницу, которую тот впервые представил местному благородному обществу.
Рыцарь кланялся, сохраняя скорбный вид, вздыхал, мысленно подсчитывая убытки, и ждал, когда же это кончится.
Наконец, последним отбыл в свой замок барон Токого, взяв с хозяина обещание непременно его навестить. Гатомо перевел дух, и тут подошел старший соратник:
– Что делать с озерным домом, Гатомо-сей?
Ну никакого соображения у человека! Рыцарь мысленно плюнул.
– Ничего. Все что можно – вывезти, слуг тоже. Завтра же прикажи старосте отправить туда людей.
– Да, господин, – поклонился Мирамо, чувствуя, что опять чем-то не угодил.
Александра не принимала никакого участия в скорбных хлопотах. Ее, как «слабосильную команду», опять отправили в распоряжение кухарки. Хотя сама себя она уже таковой не считала. Сказалось то ли вмешательство богини, то ли чудодейственный бальзам, но Алекс чувствовала себя почти нормально. Однако сообщать об этом пока не спешила.
Тяжеленный лакированный гроб понесли в замок восемь человек, в помощь слугам из деревни прислали пятерых крестьян. Вместе с ними ушли все служанки и соратник. Второй воин, кухарка и Алекс остались в усадьбе на озере. Ей поручили накормить коз, кур, кроликов и почистить клетки. Возясь со скотиной, Александра думала об этой женщине, которую видела раз в жизни, и испытывала к ней чувство благодарности. Умирая, та позаботилась о больном и истощенном незнакомце.
Подметя в доме слуг, она уже собиралась спать, когда в дверь ввалился пьяненький соратник. Очевидно, они с кухаркой уже начали поминать госпожу.
– Иди сюда! – рявкнул он, пошатываясь.
Алекс поклонился.
– Возьми палку вон там у ворот.
Она взяла длинный, гладко оструганный шест.
– Будешь сторожить! – приказал воин, заметно покачиваясь. – Если что, зови меня. Понял?
– Да, мой господин Кирибуцо-сей, – почтительно поклонилась Александра, добавляя про себя множество эпитетов, характеризующих любовные пристрастия соратника.
– По пустякам не тревожь! – продолжал инструктаж соратник. – Горе у нас. Ик.
– У всех горе, мой господин, – поддержала Александра.
– Вот именно! – воин гордо поднял палец. – Большое горе.
Судя по величине корзины со снедью и размеру бутылки, что пронесла в дом кухарка, поминать Гатомо-ли собрались долго и добросовестно.
Алекс закрыла ворота и стала обходить усадьбу, помахивая шестом и размышляя о превратностях судьбы и о том, как бы скоротать ночь. Понемногу начал подкрадываться сон.
«И оно
