время в одном помещении с этой шумовой бомбой. В отчаянной попытке хоть ненадолго заткнуть неиссякаемый фонтан красноречия Нойнер, не подумав, ляпнул о том, что тоже бывал в Судетах и участвовал в присоединении Богемии. Даже не успев закончить фразу, Ганс по нездоровому блеску в глазах собеседника уже понял, какую фатальную ошибку он совершил. У артиллериста буквально открылось второе дыхание! А если учесть, что и первое дыхание Бенно себе не сильно-то сбил, то положение Ганса, очевидно, переходило из состояния «критического» в разряд «катастрофического».
Осознав этот неприятный для себя факт, Нойнер впервые за последнее время ощутил непреодолимую потребность в активных действиях – мозг отчаянно заработал, пытаясь найти выход из создавшейся ситуации и попутно призывая весь остальной организм сделать хоть что-то для своего спасения. Решение пришло неожиданно: лихорадочно обшаривая взглядом комнату, Ганс обратил внимание на инвалидную коляску, стоящую за койкой соседа по палате.
– Эй, Бенно, а куда тебя ранило-то?
– Да в ноги! Черт бы их побрал, тех «иванов». Ах да, я же тебе еще не рассказывал… Слушай! В общем, когда мы прибыли из Крыма…
– Так тебе что, обе ноги попортило? – В голове Ганса затеплилась робкая надежда на спасение.
– Ну да! Нарвался на очередь из пулемета. Правую в гипс, а левая через мякоть – гноится до сих пор. Ты слушай! Это в декабре было…
– То есть ты «лежачий» теперь? – Надежды Нойнера крепли прямо на глазах.
– Ага. Даже на каталку эту чертову залезть толком не могу. Эх-х!
– Ты полежи пока, я сейчас…
С этими словами Ганс скатился с койки со скоростью, которую демонстрировал разве только в лучшие времена при сигнале побудки в казарме, и стремительно вылетел в коридор. Лишь пробежав пару коридоров и спустившись на первый этаж, он почувствовал себя в безопасности. Прислонившись здоровым плечом к стене, Ганс наконец-то смог спокойно перевести дух. Рана побаливала, дыхание с непривычки немного сбилось, недавно сросшиеся мышцы спины слегка подергивало, но, несмотря на эти мелкие неудобства, на его губах блуждала счастливая улыбка – впервые со дня злополучного боя.
Причина выздоровления номер 2 носила необычное и поэтическое имя – Сольвейг Солемдаль. Принадлежало это имя новой медсестре из норвежского Красного Креста, которая вместе с другими девушками прибыла для работы в больнице на следующий день после появления Бенно и была закреплена как раз за тем отделением, где находились на излечении Ганс и его словоохотливый сосед.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно
