так уж и плохо! В конце концов меня кормили, поили, одевали, обували… причем совершенно бесплатно. А главное, она меня любила! Правда, немного пошаливали как пацанята, так и мои нервы, но это не главное, главное другое. Неожиданно для самого себя я вдруг осознал, что тоже неравнодушен к этой женщине, имя которой для меня так и оставалось загадкой, поскольку спросить об этом я побаивался… Все шло как нельзя лучше. Я даже подумывал, а не жениться ль мне и в самом деле. Как вдруг однажды поздно вечером раздался протяжный и нудный звонок.
–Кто бы это мог быть?! – пробурчала она и направилась к двери. Через некоторое время до меня донеслись крики. В одних трусах я бросился на помощь и вдруг увидел… самого себя. Да-да. В дверях стоял мужчина, вернее полное мое отражение. Бедная женщина была растеряна окончательно. Она смотрела то на меня, то на того самого. И ничего не могла понять. Как впрочем и все остальные.
– Кто это такой?! – спросил тип, готовый ринуться на меня с кулаками. Этот же вопрос задал и я. Страсти все накалялись. Еще б минута – и кулаки были бы использованы по прямому своему назначению. Но в последнюю минуту нервы сдали у моего отраженца.
– Маша, выбирай сама!
Так я узнал имя незнакомки.
Маша выбрала меня…
Обмен
Леденцова В.К. разбудил болтун попугай. Тот долбил клетку, как пьяный дятел, готовый выломать тонкие позолоченные пруточки и что есть попугаевой мочи, орал: «Кар-кар-кар-аул!» …Валерий Кузьмич дернул за шнурок торшера, обвел комнату сонным взглядом и недовольно пробурчал:Чего раскаркался? Дня тебе не хватает, что ли?!»
Но заморская птица не реагировала на замечания, наоборот, орала тем же истошным криком, который вырывается наружу у человека в момент крайней опасности:
– Кар-раул! Кар-раул!
– Ну, чего, чего случилось-то?!
Леденцов с трудом отлепился от долговязой кровати и ступил босыми ногами на половицы. Пол был таким же холодным, каким бывает разве что асфальтовая дорожка в декабре месяце. Все тело обдало холодной волной, будто Валерий Кузьмич находился не в коммунальной квартире, а на улице. Попугай дрожал всеми своими перьями и больше походил на взлохмаченного воробья. Леденцова тоже бросило в дрожь. Он потрогал батарею. Последняя была мертва. А в комнате уже во всю хозяйничала зима, развесив кругом сопливые сосульки.
– Сволочи, людей совсем замо-ррр-озили! – взорвался Валерий Кузьмич.
– А ты др-р-р-рыхнешь без задних ног, кой как тебя ррразбудил, – возмущенно изрек очень умный попугай.
– До утра-то дотянешь?!
– А ты? – переспросила птица.
– Поп-р-р-робую, – послышалось в ответ. И попугай застучал клювом, а Леденцов – зубами…
С первыми ударами дворника ломом об лед он уже с силой выдавливал на стареньком телефоне цифры, пытаясь дозвониться до ЖЭУ. Но, сколь раз
