пополам кареты, в которой до сих пор виднелись человеческие тела. Похоже напали не только на Гурьены….
Рядом с воротами стоял дилижанс без опознавательных знаков. Пустой.
– Жди здесь, – приказал я кучеру, открывая калитку. Дурное предчувствие поселилось где-то под сердцем и начинало леденить внутренние органы. Если враг был здесь – почему не убрали трупы? И где остальные тела, из дилижанса….
– Бездна тебя задери, – я посмотрел под ноги. Здесь явно стояла карета, совсем близко к воротам. Запахи, донесенные до меня ветром, были совсем дурными – жженый порох, сталь и кровь.
Сразу за калиткой лежало три трупа. Зажав нос, я умудрился не вывернуть на тропинку останки своего ужина. Наемники в довольно простом, но в то же время добротном обмундировании. Странным было оружие – арбалеты. Похоже, что планировалась тихая зачистка замка, но что-то пошло не так, и первые жертвы появились уже на дороге.
Еще тела. С каждым пройденным метром я находил новые трупы различной степени повреждений. Все они были наемниками.
– Брат? – среди кустов роз лежал лицом вниз мой младший родич. В затылке торчала арбалетная стрела. Даже после смерти он сжимал в руках любимое оружие – старинную секиру, что обычно висела над камином. «Брат, когда вырасту, я стану великим воином и прославлю семью» – сказал мне младший Каутри когда-то давно. Теперь он лежит здесь, в родовом замке, в обрамлении тел врагов. – Покойся с миром, брат.
Сад кончился, и я наконец узрел то, чего больше всего боялся – выбитые ворота, закопченные окна и дыры в стенах. Здесь был полномасштабный штурм. Остается лишь надеяться, что Каутри перерезали всех, кто вошел внутрь и….
На входе меня встретили тела. Много тел. Наемники, прислуга, охрана – все они слились в единую груду плоти, металла и костей.
Быстро перебирая тростью, я поспешил вперед, ведь если они где-то и оборонялись, то в зале, подле отца. По пути меня встретил труп, отличающийся от всех остальных – красная роба явно выдавала в нем Алангая. Напротив него в стене была обожженная дыра.
– Люси? – в груди врага торчал кинжал с рукоятью из железного дуба. От него все еще исходил тончайший запах ванили. – Нет, нет, нет, это не можешь быть ты!
В дыре виднелись соседнее помещение и сожженное тело, некогда принадлежавшее человеку. Сестренка… как ты могла меня покинуть? Я смотрел на спекшееся в единую черную массу туловище с обрубками конечностей и никак не мог сопоставить ту жизнерадостную девушку, которая всегда поддерживала меня в трудные минуты, и эту головешку.
– Прощай, сестренка. Увидимся в Бездне, – что-го глубоко в моей душе оборвалось, заполняя пустотой голову, избавляя от мыслей. Я извлек из Алангая ее клинок и пошел дальше, слабо воспринимая происходящее.
Зал. Величественное помещение, в котором Каутри собирались на праздники и по особым случаям, выглядело жалко. Многочисленные выбоины в полу, рухнувшая люстра, разорванная на части и сожженная до тла картина, дыра в потолке – все говорило о том, что именно здесь
