и что его смерть может быть неприятной. Это было то, о чем знал и с чем жил каждый агент. Но он никогда не думал, что его уход будет настолько унизительным. Они найдут его рассеченным, в луже на полу, с вывернутыми внутренностями, словно он стал жертвой обряда авгуров. Изучите мои кишки, предскажите будущее. Или, в этом случае, прошлое.
Он макнул палец в собственную кровь. Этой было предостаточно. Прошу тебя, господи, подумал он, просто дай мне еще немного пожить. Столько, чтобы написать мою эпитафию.
Он закрыл глаза и сделал глубокий, дрожащий вдох. Это вызвало новый приступ кашля. Борясь с вторгающейся темнотой, Гарвин использовал каждую унцию воли и силы, которые он смог мобилизовать, чтобы унять дрожь в пальцах. Он начала писать свое последнее слово собственной кровью.
Время. В конечном счете все всегда сводится к времени. И время Гарвина истекло. Они нашли его привалившимся к стене, его невидящие глаза были широко раскрыты.
Снаружи было утро, и птицы пели песни весны.
1
Все возвращается на круги своя, думал Лукас Прист. Жизнь превратилась в серию повторяющихся переживаний. Паря на воздушной подушке, наземный шаттл проложил свой путь через площадь, образовавшую центр гигантского атриума, – станцию отправления базы Пендлтон. Лукас стрельнул сигарету у драйвера. Он зажег ее, потерев о бок пачки, затем набрал полные легкие дыма и откинулся на мягкое сидение. Административные здания возвышались над головой, обступив площадь со всех сторон. Скайкэбы и грузовички шныряли в воздухе над ним, следуя маршрутам движения и уверенно лавируя между соединяющих здания многочисленных пешеходных переходов.
Они миновали группу солдат, которые вытянулись в струнку и отдали честь. Лукас был совершенно уверен, что честь они отдали не ему, а штабному шаттлу. Он увидел мужчин и женщин, одетых в серебряную униформу коммандос пояса, собравшихся перед стойками торговых автоматов. Они затаривались снеками, сигаретами и кофе. Бойцы кавалерии конфедератов Джеба Стюарта оживленно общались с персидскими бессмертными, которым вот-вот предстояла отправка в армию Ксеркса. Рыцари в доспехах крестоносцев сидели со скрещенными ногами на полу рядом со своим снаряжением в позе, которая была бы им недоступна, если бы их доспехи не были изготовлены из гибкого найстила – такой возможности у настоящих крестоносцев никогда не было. Неподалеку спартанцы в бронзовых нагрудниках и красных плащах резались в карты с одетыми в черное немецкими танкистами. Участники смешанной группы из британских красных мундиров, пехотинцев Первой мировой и японских самураев травили военные истории, передавая бутылку по кругу и прислушиваясь к сгенерированному компьютером голосу, объявляющему по системе оповещения коды отправки и решетки назначения. Все станции отправки были похожи друг на друга как две капли воды, и поездка по площади напомнила Лукасу Квантико, где все и началось.
Тогда все было иначе. Он не знал, что его ждет. Он уволился из Вестерли Энтиэйджестик,
