он не просто этот салон сохранил, а у него там вроде штаб-квартиры… Ну, игрушка у него такая! Так вот, Анютка, я и думаю – надо ему позвонить. Может, там гадалка нужна.
– Тетя Соня, да я не умею гадать! И вообще – ни во что такое больше не верю! И какая из меня гадалка?! Вы на меня посмотрите! Они же там все черные и лохматые! – с ненавистью воскликнула крестница.
Анюта была блондинкой, притом постриженной коротко и неудачно, а вот разлучница – как раз кудрявой длинноволосой брюнеткой.
– С чего-то же нужно начинать. Ты умеешь искать пропажи – тут ты спорить не станешь? Ну вот я тебя к нему и пристрою.
– Не надо, теть-Сонь. Лучше я уборщицей пойду. В детский садик…
– Можно еще мыть полы в привокзальном сортире! – рявкнула Софья Андреевна и взяла айфон. – Борька, Борька… ну буквы «бэ» нет… Успенский… на букву «у» тоже нет… «Трансинвест»? И на букву «тэ» нет, куда же он запропастился? А! Вспомнила, на букву «и»! Этот салон называется «Инари»!
Анюта не проявила к слову ни малейшего интереса, но Софья Андреевна вспомнила, что еще тогда, четверть века назад, собиралась узнать его смысл, да все как-то не собралась.
– Гугль нам в помощь, – пробормотала она.
С айфона Софья Андреевна вышла в Интернет и полминуты спустя прочитала:
– Инари, так, так… Японская богиня изобилия, риса и житейского успеха… А что? Годная богиня! Сейчас я ему позвоню…
– Я не хочу быть гадалкой!
– А чего ты хочешь?
Это был страшный вопрос. Анюта, уж так получилось, никогда ничего не хотела. То есть новые туфли, колечко, курточка, замуж, модные духи, своя квартира – такие желания у нее были. Но в бухгалтерский техникум ее загнали чуть ли не пинками – учиться она не хотела, быть бухгалтером тоже не хотела, получать какую-то другую профессию – тоже… Поскольку кем-то же нужно быть, она смирилась и с большим трудом получила диплом.
Ей даже было смешно слышать, когда какая-то из подружек говорила: хочу стать завотделом, хочу поступить в институт. Анюта не понимала, как можно этого хотеть. Слово «карьера» в ее лексикон не входило. А в ее Вселенной, похоже, не было ни прошлого, ни будущего, один только нынешний день с его заботами и потребностями.
Но зато у нее была железная хватка, которая проявлялась в отношениях с людьми. Вцепившись в подружку, Анюта ни с кем не желала ее делить, пока бедная жертва не находила себе парня. Эта хватка оказалась роковой – если бы Анюта так не вцепилась в будущего мужа, то не затащила бы его в загс по случаю беременности и не осталась у разбитого корыта.
– Может быть, ты хочешь, чтобы у всех дети ели фрукты, а твой Федька радовался картошке? – сурово спросила Софья Андреевна. Удар был ниже пояса – крестная знала, что незатейливые молодые женщины, вроде Анюты, часто становятся сумасшедшими мамашами и видят смысл жизни в том, чтобы у ребенка все было не хуже, чем у других.
– Нет, – буркнула Анюта.
– И попробуй только не пойти в это
