опытство соседей и прежде любимых подруг. Не желая видеть благополучное состояние Люсиной жизни, они зафонтанировали версиями.
Первая – любовник. На самом деле никакого любовника не было. А те, кто метил на его место, сами мечтали о подарках и самое большее, на что были способны, так это на мизерные вложения в аксессуары к автомобилю.
Версия вторая – ограбление пациентов. По совместительству Люся вела частную врачебную практику. Обыватели думали, что стоимость ее визита на дом имеет либо золотой, либо долларовый эквивалент. И тоже были не правы: брала наша докторесса по-божески. Пациенты это ценили и поэтому передавали Петрову друг другу, как драгоценную эстафетную палочку. На нее была очередь: в день порой одиннадцать-двенадцать вызовов.
Поэтому единственная объективная версия – производственная необходимость. Подчинившись ей, Люся взяла кредит, отчего количество посещений пациентов на дому резко возросло.
Враги с этим считаться не желали и сохраняли верность первым двум предположениям. Особенно воинственные, из числа бывших подруг, с нетерпением ждали появления желтой коробочки во дворе. И, пока Люся обедала, они тайком расписывались на хрупких крылышках китайского чуда техники, признаваясь тем самым в собственной зависти к той, которую раньше жалели и частенько звали к себе в гости. Вызывающей жалость она нравилась им больше. Люся об этом не задумывалась и в очередной раз гадала, откуда взялись уродливые следы на крыльях ее автомобиля.
Вообще, гадать она любила. Поэтому, невзирая на материалистический взгляд на мир, порой обращалась к целителям и астрологам. Делала Люся это виртуозно: отметала всю лишнюю информацию, оставляя только то, что ложилось на сердце.
– Знаешь, – говорила она близкой подруге. – Я еще раз убедилась, что моя судьба – служить людям. Он (астролог) мне так и сказал: «Вы всегда будете принадлежать кому-то, поэтому пары для вас на этом свете нет и не предвидится».
– Если это все, то с таким же успехом вы могли поговорить и со мной. Я тоже знаю, и без обращения к звездам, что вы любите свое дело, а значит, себе не принадлежите, и поэтому ни один нормальный мужик терпеть вас не будет.
– Почему?
– Потому что терпеть будет некого – вы же все время в разъездах!
– Ты права, – не без пафоса соглашалась Петрова.
Но иногда Люся взрывалась. И зрелище это было печальное: грустный ангел махал крыльями и оплакивал свою нелегкую жизнь:
– Слушай, они меня не ценят!
«Они» – это дети. Объективно под определение подходили две дочери, субъективно – гораздо большее количество человек: бывший муж, проживающий с Люсей на одной жилплощади, зять, то работающий, то неработающий, а также внучка – несчастный ребенок, полный инвалид.
О дочерях говорить даже не приходится. Они воспринимали мать только как мать и точно знали, что без поддержки не останутся: деньги всегда при ней.
– Они что, глупые?! – вопрошала Люся. – Они что, не понимают? Если со мной что-нибудь случится, с чем они останутся? Я же не железная: у меня давление, я устаю…
– Конечно, глупые. Конечно, не понимают. Конечно, не ценят. Конечно, нужно перестать заниматься благотворительностью. Конечно, пора позаботиться о себе.
Услышав положительные ответы на волнующие вопросы, Петрова быстро успокаивалась и резко переходила к другой части разговора. Причем тема ее не всегда совпадала с предыдущей.
Правду сказать, Люся жаловалась крайне редко, по большей части все свои тревоги и беды носила в себе, тщательно упаковав их в ячейку «повседневное». Это «повседневное» она отодвигала отработанным жестом, всю себя посвящая работе. Что-что, а работать Люся любила.
– Понимаешь, дело не в деньгах. Мне это нравится. Честно.
Подруга нисколько не сомневалась, потому что неоднократно оказывалась свидетелем ситуаций, когда работой можно было бы и пренебречь, но Люся этого не делала. Телефон отключала максимум на час. Все остальное время аппарат работал в режиме правительственной связи: Люся откликалась на любой вызов.
Телефон в жизни этой занятой женщины играл огромную роль. По нему она принимала заявки на вызовы, заочно консультировала, уточняла назначения, успокаивала, рекомендовала… При этом Люся вела активную переписку, не только деловую, но и личную. Ее эсэмэс-послания летели в разные концы города, заочно связывая неожиданно большое количество людей, ни разу друг друга не видевших. К тому же в Люсином телефоне находилось место для фотографий дорогих ее сердцу родственников (дочки – внучка) и картинкам отчетливо подросткового содержания: ангелы с крылышками, целующиеся в воде молодые люди, иллюстрированные анекдоты пикантного свойства и многое другое. Единственная слабость ее мобильного помощника заключалась в том, что он не всегда догадывался, какую фамилию из списка вывести на
