людям нотации? Нет? Ведь не собираюсь?».
– Какого чёрта вы там творите, извращенцы?
«Очень убедительно, как будто сам девчонок ни в туалете, ни в лифте не зажимал».
Поставив подарки у двери квартиры мамы, я вернулся к лифту и прислушался – ни звука, ни шороха.
– Что притихли? Испугались?
«Ну, конечно, мы испугались Дениску! Ты ведь такой большой и страшный! У-у-у!», – от злости на свои собственные мысли я с силой пнул ни в чём не повинные створки, чем вызвал густой протяжный гул, сменившийся то ли всхлипом, то ли стоном.
– Эй…, – я уже и не знал, что и думать, воображение услужливо подбрасывало мне образы из фильма «Чужие», окровавленные стены, маньяков, приносящих жертву, дабы лифт тронулся, но это по ходу я сам тронулся.
– Эй, – вновь позвал я, унимая предательскую дрожь в голосе, – кто здесь?
Тишина. Я уже собирался уйти, звонить в полицию, МЧС, пусть сами разбираются, что тут происходит…
– Ан-ндр-рей? – едва слышно раздалось практически напротив, – Андр-рей, эт-то т-ты?
– Чёрт… – выдох одними губами. Интонации женские, и, похоже, она жутко промёрзла в этом лифте, вон как голос дрожит. Да ещё и идиотская кабина, видимо, сначала между этажами застряла, а теперь обвалилась до «седьмого».
– Погоди, погоди немного, я помогу, – кричу, что есть мочи через металл створок, только бы она слышала, а сам понятия не имею, что делать, – ну, пожалуйста, пусть всё получится…
Но имею ли я право на желание?
3. Мерзлота, Никого и Голос
Долгие гудки, отнимали последнюю надежду, как вдруг…
– Аллё, – слегка капризный девичий голосок ворвался в телефонную тишину.
– Олеся? Здравствуй, детка.
Секундное молчание и отрезвляющее:
– Я не приеду, извини.
– Что значит, «я не приеду»?
– Понимаешь, Денис…
Хватаю трубку до хруста пластика, не давая ей договорить, и ору прямо в динамик, не владея собой:
– Он что, там, с тобой?!
– Успокойся, никого здесь нет. Просто…
– «Просто» что?!
Её молчание выводило из себя, отдавалось колоколом в сознании, я даже не заметил, как вышел не лестничную клетку и курил-курил…
– Дело в том, в общем, Новый год и всё такое…
Я молчал, молчал и дымил, чувствуя, как никотин туманом проникает в кровь, с молниеносной скоростью разносясь по сосудам, изгоняя ярость.
– … не стоило ломать комедию, и мы помирились.
Едва не проглотив фильтр, я закашлялся. Эта её фразочка, как обухом по голове. Она продолжала говорить, что-то из серии ошибалась, была неправа, всё произошло слишком быстро, я в прошлом, а он такой милый… Я не мог её слушать. Я ждал её. Я дал ей возможность вернуться ко мне. Я снизошёл. Я выбросил Наташу, освобождая место для неё.
