мне показалось, что это я сошел с ума. Я ударил его по лицу, и Осип замолчал, а потом вдруг всхлипнул и беззвучно заплакал. Я присел напротив него и стал ждать, когда он успокоится, все равно от него сейчас толку никакого. Пришел он в себя минут через десять:
– Мы ведь дружили с ним с детства, с Архипкой-то. Он младше меня на два года, и мы все время были вместе.
– А мне это зачем?
– Подожди, я хочу выговориться, чтобы ты понял, что я не последняя свинья.
– Валяй!
– Он хоть и помладше был, но любил командовать, а со временем стал помыкать мной. А потом в тюрьму загремел, так, по мелочи – у одного пана гуся украл, шкуру снял и на забор этому самому пану и повесил.
– Давай ближе к делу.
– Пока он в тюрьме был, я женился, детки вот появились. А как пришел он из тюрьмы уж не знаю – выпустили его, или сам сбежал? Ведь кругом такая неразбериха была! Ну вот, когда он заявился домой, то совсем озверел, как будто я во всем виноват.
– А ты ни при делах был?
– Конечно. В общем, стал он меня бить и к жене моей приставать. Она сопротивлялась, как могла, но он избил ее и изнасиловал. Я пытался защитить ее, но он и меня чуть не убил.
– А чего же не заявили никуда?
– А зачем заявлять, позор-то, какой! Да и брат же он мне был, а женке тоже некуда уйти было, сирота она круглая. К тому же – детишки!
– Так прибил бы его!
– Я хотел, но рука на брата не поднимается, своя кровь.
– Конечно, кровь! Он тебе ее пускает, а ты молчишь, как рыба.
– А что мне делать, он и детишек грозился убить. Он и сегодня драку хотел затеять, меня избить, а сам к женке под одеяло.
Осип снова захныкал, мне его даже жалко стало, но я молчал. А он продолжил свой рассказ:
– Когда немцы пришли в деревню, он сразу к ним побежал и стал предлагать свои услуги. Вот они и поставили его полицаем, и меня он тоже заставил поступить к ним.
– Да, вертел он тобой, как хотел.
– Людей было стыдно, но ничего с собой поделать не мог, боялся я его. Хорошо, прикончил ты его, за то и благодарю.
– Ну, ты даешь!
– Как тебя звать-то, свечку поставлю за твое спасение.
– Вот это ни к чему. А дело вот в чем – завтра Ольга и Ленка со своими вернутся в деревню и будут жить спокойно. Понял? И не дай Бог, что случится! За тебя я уж точно свечку ставить не буду.
– Да ты что! Я же к ним и не приставал, это все Архип. А что мы с ним делать-то будем?
Я бросил ему лопатку:
– Не знаешь, что? Рой яму.
Осип перекрестился и принялся копать, временами останавливаясь передохнуть. Я спросил его без всякой надежды:
– Не знаешь, где наши?
– Какие наши? Ах. Да! Нет, не знаю. Перед тобой проходили какие-то. Человек двадцать. Окруженцы, наверное. А еще пленных гнали на станцию.
– И много их?
– Пленных-то? Человек пятьдесят, да раненые почти все,
