лишь около 9 часов вечера первые растения и вслед за ними животные вылезли на сушу.
Чтение этой удивительной повести распространения жизни на Земле, к сожалению, отнимет слишком много времени, нас все-таки ждет человек, отметим лишь, что само появление людей на шкале биологической эволюции – это последние секунды: австралопитек (1,5–2 млн. лет) – это чуть более полминуты, Гомо сапиенс (30–40 тысяч лет) – 1 секунда, а человеческих цивилизаций – всего четверть секунды.
Другим фактором, имеющим к нам непосредственное отношение, является энцефализация или возрастание роли нервной системы и, прежде всего, головного мозга в выживании организмов. По мере усложнения биологических образований от одноклеточных к многоклеточным, химические процессы, благодаря которым происходило самоуправление в клетках, не работали в системе из таких клеток. Потребовались органы управления, которые регулировали бы взаимодействие клеток в многоклеточном организме. Безусловно, они не могли быть привнесены извне, но стали результатом специализации тех же самых клеток.
Роль и значение таких регулирующих и по мере эволюции управляющих структур со временем неуклонно возрастали. После гибели горячо любимых нами динозавров живое вещество отказалось от усложнения своих представителей за счет наращивания масс тела, выживание и развитие стали обеспечиваться за счет усложнения преимущественно нервной системы. Следует сказать, что когда исчерпались и эти возможности (не исключено, что по причине живорождения, диктующего ограниченные размеры плода у матерей), дополнительно возникло воспитание детенышей родителями у высших животных, в т. ч. у наших предков.
Особо хочется обратить внимание на то обстоятельство, что с точки зрения физики и химии ничего особенного в живом веществе не происходит. И тем более нет в нем ничего качественно нового. Все составные части его взаимодействуют между собой, подчиняясь обычным правилам неживой материи. И, обладай эти части нашим осмысленным зрением, они бы ни за что не увидели того нового привнесенного в мир обстоятельства, которое происходит в делении клетки, например, как наиболее характерного для проявления этого обстоятельства события. Глядя на клетку изнутри, мы не увидим жизни. Молекулы в ней добросовестно исполняют свои химические обязанности. В их функционировании нет ничего принципиального нового. Не зря одно из определений жизни (НАСА) звучит так: «Жизнь есть химическая система, подверженная дарвиновскому отбору». Можно удивляться слаженности и строгой последовательности химических реакций, но сами они не представляют собой ничего необычного и выдающегося. Даже само воспроизводство, начиная с деления ДНК, есть лишь частный случай разрушения избыточности или неустойчивости крупной органической молекулы. И последующий за ним раздел имущества материнской клетки скорее должен служить нам примером в наших бракоразводных процессах, нежели чем удивлять.
Необычные следствия обнаруживают
