style="font-size:15px;"> Я дам тебе знать, если все будет совсем плохо.
До сих пор я еще не опомнилась оттого, что превзошла всеобщие ожидания и сорвала куш. Теперь от меня требовалось всего-навсего подобрать журналистов для поездки. Легче сказать, чем сделать. На собрании в пятницу меня расхвалили на все голоса, и я отработала скромную позу оскароносца («ну что вы, право… это сущая мелочь!»), добавив к этому победный взгляд в сторону Джоша Дилэни («выкуси!»).
Мерзавец шутливо отсалютовал мне – мол, поздравляю, молодец. На его лице мелькнуло даже что-то вроде невольного восхищения. А ведь он уже успел мне подгадить на первом совещании с Ларсом после того, как я получила задание. Когда я оглашала предварительный список журналистов для поездки, он просто не мог промолчать. Должен был блеснуть знаниями – как же иначе?
– А ты не думала привлечь «Воскресный исследователь», Кейт? У них тиражи вдвое выше, чем у «Курьера». И у них новый перспективный редактор – Бенедикт Джонсон.
Обычно корреспонденты переходят из газеты в газету, из журнала в журнал, и многих из них я знаю. Имя этого парня мне ни о чем не говорило. Кто бы сомневался, чертов Джош снова оказался на шаг впереди.
– Я позвоню и поговорю с ним, – и с улыбкой посмотрела на Джоша. Мало ему, он продолжает играть со мной в кошки-мышки.
– Могу я поговорить с Бенедиктом Джонсоном? – пропела я приветливым голосом.
– Слушаю, – позвучало немного грубо.
– Привет. Это Кейт Синклер из «Мэшин Эдженси». Я…
– У вас пять секунд. – В этих словах чувствовалась враждебность.
– Простите? – Я опешила, не поверив в услышанное.
– Четыре.
Конечно, следовало бы предложить ему какое-нибудь анатомически невыполнимое действие, но я так растерялась и смутилась, что поддалась на эту провокацию с истекающим временем.
– Я звоню спросить, не захотите ли вы принять участие в пресс-туре в Копенгаген? Цель поездки – понять, почему датчан называют самой счастливой нацией в мире. Поездка продлится около недели, мы посетим множество интересных мест, в том числе Датский институт счастья.
– Нет. – И на том конце повесили трубку. Ну и хам.
Я со злостью бросила телефон на стол. Самоуверенный кретин. Что он о себе возомнил? Где научился так грубить людям?
Я снова набрала тот же номер.
– Вы всегда так грубы? – поинтересовалась я.
– Только с пиарщиками, а еще с теми, кто предлагает страховку и кто попусту отнимает мое время. Вы – что-то среднее.
– Вы даже не обдумали мое предложение. И даже не знаете, на кого я работаю.
– Нет. Меня это не интересует, будь это хоть сам кронпринц Дании.
Когда кто-то так груб, в этом есть плюсы – ты можешь нагрубить в ответ.
– Вы всегда такой ограниченный?
– Как я могу быть ограниченным? Я журналист!
– Мне вы таким показались.
– Что – только потому, что не пишу рекламные и информационные
