передумала, – я потерла ладони друг о друга, глубоко вздохнула и направилась к дверям, когда меня остановил негромкий оклик старого бродяги.
– Эй, малая. Глиняную птичку, что я тебе когда-то оставил, захвати с собой. Пригодится, вот увидишь.
Птичку?
Свистульку же!
Я машинально кивнула и заторопилась вверх по лестнице, еле слышно шлепая войлочными тапками по каменным ступеням. С того дня, как я отыскала и прочла в записках неизвестного менестреля о Заклятии Петли, у меня все никак не шло из головы, что мне может помочь исполнить этот ритуал правильно, но не находила ответа. Я десятки раз использовала Петлю, чтобы притянуть поближе дождевые облака или, наоборот, отослать их подальше от полей, это заклинание помогало приманить дичь во время охоты, сделать так, чтобы заблудившийся путник вышел на дорогу к дому, но ни разу это заклинание не забирало все силы – лишь самую малость. Как вложить в заклинание всю свою колдовскую силу до донышка одним махом? Ведь мощность Петли наращивают постепенно, будто свивая невидимую веревку из колдовской силы, а тут, получается, надо за удар сердца вложить все, что есть, мгновенно сплетя толстенный волшебный канат, который сумеет какое-то время удержать сумеречного фэйри – а другие в ночь Самайна и не показываются – на привязи.
Вот незадача. И подсказать некому.
Тихонько скрипнули петли, когда я шмыгнула в нашу с Кристой комнату и осторожно прикрыла за собой дверь, не желая разбудить соседку. Криста здесь недавно – ей шестнадцать, она жила где-то в Заречье, это на запад от славного города Вортигерна. Ее выгнали из родной деревни, когда узнали, что она колдунья, Обремененная Условиями, и Условия девочке достались жутковатые – силу она обретала лишь при свете северной звезды, когда землю обагряет кровь, выпущенная из живого тела. Криста пыталась спасти своего брата, который на ночном покосе глубоко поранил ногу о лезвие косы – то ли фэйри под локоть толкнул, то ли заяц из-под ног выскочил. Так или иначе, но, когда ее брата, истекающего кровью, донесли до деревни, рыдающая в голос, едва-едва заневестившаяся девчонка слепила края раны, заживила ее, оставив грубый и некрасивый шрам, и все бы ничего, да вот только кровь, что пролилась во время волшевания ей на руки, исчезла, как будто ее не было. На подоле, на рукавах, которые она в спешке не засучила – осталась. А вот на руках – нет, будто бы впиталась в кожу вместо того, чтобы высохнуть липкой багряной корочкой. Вот и выгнали ее сельчане, и хорошо еще, что на вилы не подняли – брат и отец не допустили. Сказали, что пускай сестра и дочь у них ведьма, но жизнь она спасла. А значит, и ей жизнь оставить надо. На том и порешили – вытолкали девчонку за забор, в чем та была, одна мать только успела ей в руки сунуть каравай хлеба в полотенце и вязаный платок, и под страхом смерти велели не возвращаться. Криста прибилась вначале к бродягам, потому – к странствующим комедиантам, а когда оказалась в конце весны в Дол Реарте, ее увидел волшебник из седьмого поколения, тоже «темный», обретающий силу безлунной
