– о, однозначно плохо, – ответила Марго. Она опять смотрела в боковое окно и говорила, не глядя на меня, так что я едва ее слышал. – Вообще-то мы с ней с детского сада дружили.
– И?
– Она мне про Джейса не сказала. Но дело не только в этом. Я подумала и поняла, что она – просто ужасная подруга. Ну, вот например, как тебе кажется, я жирная?
– Бог мой, нет, конечно, – ответил я. – Ты… – Я хотел сказать: «…не тощая, но в этом же и заключается твоя красота, в том, что ты на пацана не похожа», но сдержался. – Ну, у тебя нет лишнего веса.
Она захохотала и махнула рукой, добавив:
– Да тебе просто нравится моя огромная задница.
Я на секунду отвлекся от дороги и посмотрел на Марго, чего делать не следовало, потому что она прочла все по моему лицу, на котором было написано: первое – я бы не назвал ее огромной; второе – она действительно довольно привлекательна. Но дело не только в этом. Ведь личность Марго неотделима от тела Марго. Невозможно видеть только что-то одно. Например, ты смотришь в ее глаза и видишь их синеву, а в синеве – саму Марго. В конечном счете нельзя сказать, что Марго Рот Шпигельман жирная или тощая, это все равно, что говорить, что Эйфелева башня – одинокая. Или не одинокая. Красота Марго – закрытый сосуд совершенства, который не имеет и не может иметь каких-либо изъянов.
– Но она всегда какие-то шпильки отпускает, – продолжила Марго. – «Я бы дала тебе эти шорты поносить, но на тебе, наверное, они будут не очень смотреться». Или: «Какая же ты дерзкая, я восхищаюсь, как ты заставляешь пацанов влюбляться в тебя исключительно за твой характер». Она все время на меня наезжает по-тихому. Я даже вспомнить не могу, когда она что-то обо мне без наезжания говорила.
– Без наезда.
– Спасибо большое, Занудный МакПрофессор Филоматики.
– Филологии.
– Бог мой, я тебя сейчас убью! – Марго смеялась.
Я обогнул Джефферсон-парк по периметру, чтобы не проезжать мимо наших с ней домов, на случай если вдруг наши предки встали и обнаружили, что нас нет. Мы проехали вдоль озера (Лейк Джефферсон), потом через Джефферсон-корт и оказались в типа «деловом центре» Джефферсон-парка, который пугал своей пустотой и тишиной. Перед японским рестораном мы увидели черный джип Лэйси. Мы остановились в нескольких домах поодаль, специально отыскав местечко без фонаря.
– Подай мне, пожалуйста, последнюю рыбину, – попросила Марго.
Я был рад от нее избавиться, потому что она уже начала вонять. Марго своим нормальным почерком написала на обертке:
твою дружбу С мш Скормили рыбам.
Мы шли, петляя, чтобы не попадать под фонари, стараясь при этом делать вид, что просто прогуливаемся, – насколько это возможно, когда у одного (у Марго) в руках огромная, завернутая в бумагу, рыбина, а у другого (у меня) баллончик с синей краской. Залаяла собака, мы оба замерли, но вскоре все стихло, и мы добрались до тачки Лэйси.
– Тут все не так просто, – объявила Марго,
