Моника вяло улыбнулась и села напротив отца.
– Тебе что, дорогая? Хотя зачем я спрашиваю? – Оливия взяла из корзинки для выпечки две булки, щедро посыпанные корицей, и положила на тарелку дочери.
– Сундук надо переместить в подвал. Я как раз ему об этом говорил, а он мне – «потом, потом», и вот результат – первая жертва, – сказал Джеймс, прожевав очередной кусок булочки.
– Да ладно, там темно, вот и вмазалась. Сама виновата, – попыталась оправдать брата Моника и надкусила столь желанную мамину выпечку.
– Если хотите, бейтесь об него сколько угодно, но давайте делать это в подвале, а то недалек момент, когда кто-то сломает себе ногу, а со страховкой, сами знаете, беда. – Слова хозяина дома прозвучали с явной ноткой приказного тона.
– Джеймс, давай оставим эти пустые разговоры? Лучше скажи, что завтра делаешь?
– А то ты не знаешь! Хватит по десятку раз спрашивать одно и то же!
– Хм, – недовольно выдохнула Оливия. – Может, ты успокоишься и не будешь заводиться? Я просто спросила, или тебе трудно поддержать разговор?
Джеймс резко оторвал кусок от булочки с корицей и кинул недовольный взгляд на жену.
– Ладно… ладно, я поеду в офис и попытаюсь как можно больше унизиться и передать всю мою жалость какому-нибудь идиоту по телефону. И тогда, может быть, я получу заказ и смогу подзаработать на этом. – Джеймс демонстративно выставил перед носом жены надкусанную выпечку и при этом горько улыбнулся.
Оливия, словно не заметив эту выходку мужа, натянуто улыбнулась дочери.
– Дорогая, как там Люси? Она завтра уезжает?
Моника слегка опустила голову, чтобы никто не заметил ее огорченное очередной ссорой родителей лицо.
– Через неделю. Она поступила в университет Индианы. Кстати, завтра я могу пойти попытаться устроиться официанткой в наше местное кафе у шоссе. Люси как раз оттуда уволилась и может замолвить за меня словечко.
– Это здорово! – подхватила инициативу дочери Оливия. – А ты не…
– Минуточку, – перебил Джеймс свою жену. – Почему ты не спросила меня? Я бы тебе точно нашел работу в конторе.
– Пап, давай не будем об этом, – отстраненно произнесла Моника.
– Давай я буду решать, о чем я буду, а о чем нет. Хорошо? – отрезал отец. – В то время, когда мое предприятие обеспечивает нам существование, ты вот так вот с легкостью, – Джеймс перебирал пальцами в воздухе, будто изображая полет мысли, – выбираешь работу, где тебя и в грош ставить не будут? Да, и что уж говорить о том, что тебе под юбку так и будут лезть разные ублюдки!
– Джеймс… – попыталась встрять в разговор Оливия.
– Помолчи и не лезь! – грозно отчеканил Джеймс, не сводя взгляда с дочери. – Ты проявляешь неуважение ко мне. Да, я знаю, в чем-то я виноват, что ты в этом году пролетаешь с университетом. Но я стараюсь сделать все для твоего будущего. Так что завтра я бы тебе не советовал идти в это, как ты выразилась,
