с самыми неотложными делами. А бумаги все копятся, что ни день – только хуже.
– Значит, до пятницы никто не знакомился с протоколом вскрытия?
– Почему же, начальник оперативного отдела смотрел. В пятницу утром он и спросил меня, у кого пистолет.
– Какой пистолет?
– Которым застрелился Свэрд. Я ни о каком пистолете не знал, но решил, что кто-то из полицейских, которые первыми приехали по вызову, обнаружил оружие.
– Передо мной лежит их донесение, – сказал Мартин Бек. – Если в квартире находилось огнестрельное оружие, они обязаны были упомянуть об этом.
– Я не вижу никаких ошибок в действиях нашего патруля, – отрезал голос в телефоне.
Старается выгородить своих людей… Что ж, его нетрудно понять. За последние годы полицию критикуют все острее, отношения с общественностью резко ухудшились, а нагрузка почти удвоилась. В итоге люди пачками увольняются из полиции, причем уходят, как правило, лучшие. И хотя в стране растет безработица, полноценную замену найти невозможно, да и условия работы становятся все хуже. А кто остался, горой стоят друг за друга.
– Допустим, – сказал Мартин Бек.
– Ребята действовали правильно. Как только они проникли в квартиру и обнаружили покойника, они вызвали следователя.
– Вы имеете в виду Густавссона?
– Совершенно верно. Он из уголовной полиции, ему положено делать выводы и докладывать обо всем, что замечено. Я решил, что они обратили его внимание на пистолет и он его забрал.
– И умолчал об этом в своем донесении?
– Всякое бывает, – сухо заметил сотрудник.
– Так вот, похоже, что в комнате вовсе не было оружия.
– Да, похоже. Но я узнал об этом только в прошлый понедельник, когда разговаривал с Кристианссоном и Квастму. И сразу переслал все бумаги на Кунгсхольмсгатан.
Полицейский участок и уголовная полиция находились в одном и том же квартале, и Мартин Бек позволил себе заметить:
– Не такое уж большое расстояние.
– Мы действовали, как положено, – отпарировал сотрудник.
– По правде говоря, меня больше интересует вопрос о Свэрде, чем о промахах той или иной стороны.
– Если кто-нибудь допустил промах, то уж во всяком случае не служба охраны порядка.
Намек был достаточно прозрачный, и Мартин Бек предпочел закруглить разговор.
– Благодарю за помощь, – сказал он. – Всего доброго.
Следующим его собеседником был следователь Густавссон, основательно замотанный, судя по голосу.
– Ах, это дело, – вспомнил он. – Да, непонятная история. Что поделаешь, бывает.
– Что бывает?
– Непонятные случаи, загадки, которые просто нельзя решить. Безнадежное дело, сразу видно.
– Я попрошу вас прибыть сюда.
– Сейчас? На Вестберга?
– Вот именно.
– К сожалению, это невозможно.
