ведь фамилии ни к чему.
– Понятно.
– К тому же это было в воскресенье, а по воскресеньям нам особенно жарко приходится.
– Ну а полицейского, которого я назвал, не помните? Кеннет Квастму?
– Мимо. Фамилии для меня звук пустой. А вообще-то, фараон там стоял, все наблюдал за нами.
– Это когда вы тело забирали?
– Во-во, когда забирали, – кивнул собеседник Мартина Бека. – Мы еще решили, что этот, видно, матерый.
– В каком смысле?
– Так ведь фараоны бывают двух родов. Одних тошнит, другим хоть бы хны. Этот даже нос не зажал.
– Значит, он стоял там все время?
– Ну да, я же говорю. Небось следил, насколько добросовестно мы исполняем свои обязанности…
Его товарищ усмехнулся и хлебнул пива.
– Еще один вопрос, последний.
– Валяйте.
– Когда вы поднимали тело, ничего не заметили? Под ним ничего не лежало?
– А что там могло лежать?
– Пистолет, скажем. Или револьвер.
– Пистолет или револьвер. – Мужчина засмеялся. – Кстати, в чем разница?
– У револьвера вращающийся барабан.
– А-а, это такая пушка, как у ковбоев в кино?
– Совершенно верно. Но дело не в этом, мне важно знать вообще, не было ли на полу под покойником какого-нибудь оружия.
– Видите ли, комиссар, этот клиент был не первой свежести.
– Не первой свежести?
– Ну да, он месяца два пролежал.
Мартин Бек кивнул.
– Мы перенесли его на полиэтилен, и, пока я запаивал края, Арне собрал с пола червей. У нас для них есть особый пакет с какой-то дрянью, от которой им сразу каюк.
– Ну?
– Ну так если бы Арне вместе с червями попалась пушка, уж, наверное, он бы заметил! Да, Арне?
Арне кивнул и захихикал, но подавился пивом и закашлялся.
– Как пить дать заметил бы, – произнес он наконец.
– Значит, ничего не лежало?
– Ничегошеньки. И ведь полицейский тут же стоял, глаз не сводил. Кстати, он еще оставался там, когда мы уложили клиента в цинковый ящик и отчалили. Точно, Арне?
– Как в аптеке.
– Вы абсолютно уверены?
– Сто пятьдесят процентов. Под этим клиентом ничего не лежало, кроме отборной коллекции циномия мортуорум.
– Это еще что такое?
– Трупные черви.
– Значит, уверены?
– Чтоб мне провалиться.
– Спасибо, – сказал Мартин Бек. И ушел.
После его ухода разговор еще некоторое время продолжался.
– Здорово ты его умыл, – заметил Арне.
– Чем?
– Да этим греческим названием. А то ведь эти шишки думают, что все остальные только на то и годятся,
