для чего ловко обчистил монастырскую казну. Потом он появился в Монастыре Плиста, где отдал настоятелю половину добычи. За это он получил две Грамоты, одну об отпущении прошлых грехов, и вторую о том, что теперь он – свободный охотник, обязующийся ежемесячно вносить в казну Монастыря пять золотых.
Марсель сдержанно поздоровался и поинтересовался, удачная ли нынче была охота. Бут, несмотря на маскарад, сразу узнал Настоятеля, но лишних вопросов задавать не стал. Он, между прочим, похвастался, что «освежевал двух кабанов и остриг две дюжины баранов» (что означало: «ограбил двух ремесленников и взял дань с двадцати четырех крестьян»). Теперь же, он возвращается с ярмарки в Грогге, где удачно сбыл свои охотничьи трофеи. Потом он разглядел Алена и умолк. Дело в том, что в прошлом году Ален защитил от него детей одного знакомого Благородного князя, для чего пришлось выбить негодяю зубы и сломать нос. По всей видимости, он не забыл этот урок. И теперь жаждал мести.
– А вот эту собаку я знаю, – сказал Бут, – Марсель, продай мне его, я щедро заплачу.
– Плати, – спокойно ответил Марсель.
Разбойник вытащил кожаный мешок и отсчитал десять золотых, затем вынул из ножен широкий нож.
– Я живо спущу с тебя шкуру, братец, – он рассмеялся, и Ален улыбнулся ему в ответ.
Улыбка Алена была последним, что увидел в своей жизни свободный охотник Бут. В следующий момент он корчился в предсмертных судорогах, а Марсель вытирал пучком травы свой кинжал.
– Прох, закопай его, – сказал он, снимая с ремня убитого саблю в ножнах, украшенных драгоценными камнями и кожаный мешок с золотом.
После вечерней молитвы, Марсель и Прох приступили к трапезе. Периодически они осушали кубки, которые наполняли из бочонка с молодым медом, оставленного Бутом.
– Славный был человек, – заметил Прох, – отчаянный и ловкий, настоящий герой.
Марсель молча ел цыпленка, наверное, думая о хороших и полезных людях, которых, увы, становится всё меньше.
– Ну что же, – наконец, громко икнув, сказал он, – пора и на ночлег устраиваться. Прох, привяжи Лицедея к дереву…
– Как же можно, Великий господин? – Прох заволновался, – здесь много диких зверей, которые могут разорвать нас сонных, да и другой нечисти…
– Вот он и будет караулить. В случае чего, его первого и задерут. Мы же проснёмся от его криков. Пошевеливайся Прох, иначе сам займешь его место.
Проха долго уговаривать не пришлось, и вскоре Керт был накрепко привязан к дереву кожаным ремнем.
– Так-то лучше, – усмехнулся Марсель. – А поскольку ты есть Лицедей, то покажи мне на сон грядущий, что-нибудь эдакое, чтобы слух усладить. Баллада «О храбром Эме», или поэма «О тайнах сестёр Зефф» – в самый раз. Да поживее, не то я разозлюсь, – Всепредобрейший свидетель!
Настоятель, оказывается, был неплохо осведомлен о репертуаре
