Лескова, – ты нас грязненькими полюби, а чистенькими нас всяк полюбит.
Брезглив, однако, Парамоша.
Сформировавшееся в хулиганистом родном дворе умение держать удар пригодилось ему на первых порах работы в Мосгорагропроме, когда не долбил его на страницах газет только что самый ленивый журналист. В отместку на публикацию в «Литературной газете» про кошку и колбасу он запретил пускать корреспондентов на подведомственные предприятия, а на газету подал в суд – это в те-то времена!
В заметке речь шла о колбасе, которую кошки есть отказались и которую выпускали на мясокомбинате Мосгорагропрома, возглавляемого Ю. Лужковым. Его требование опубликовать опровержение результата не дало. Больше того – редакция поместила еще одну статью, «последушку», как говорят журналисты, где снова бомбили председателя столичного агропрома. Он хоть и занимал высокий пост, не знал, конечно, секретов тогдашних редакций. Ни одна из них никогда не признавалась, когда допускала промашку. И те руководители, которые это понимали, быстро отписывались: недостатки, дескать, устранены, жулики выловлены, несуны ликвидированы, любовницы сокращены, а пьяницы уволены. Копию такого ответа посылали в горком или райком, и все были довольны. А смеялись критикуемые, поскольку ничего подобного изложенному в отписке они делать не собирались. В случае же поступления в редакцию или райком повторной жалобы ее автору приклеивали ярлык – «склочник». И он мог писать хоть до конца своих дней – нигде б ничего не добился. Разве что могли мимоходом, рассердившись, посадить на пару лет. А если интеллигент, то и в психушку.
Ю. Лужков по накатанному пути не пошел, думаю, характер не позволил. Не побежал жаловаться в партийные органы, откуда, естественно, газету бы приструнили, не стал отписываться, признавая «некоторые недостатки» и обещая их исправить, не начал интриговать, чтобы в других газетах появились положительные заметки о его деятельности, а написал гневное письмо главному редактору. К чему это привело, я уже сказал – к появлению новой заметки, и тогда Юрий Михайлович подал в суд.
В городе и прецедента-то не было, и закона о печати не было в помине, и суды вообще подобными делами не занимались или, если занимались, то единственно по указанию партийных начальников и с определенной целью – дискредитировать истца и оправдать газету.
Не помню нынче, состоялся ли суд и чем закончился, это, в конце концов, непринципиально. Принципиален поступок.
Однажды дотошный московский журналист задал мэру вопрос: дескать, у вас зарплата всего 14 тысяч рублей, как вы сводите концы с концами, ведь вы – мэр?
– А я мало трачу, – был ответ.
Видимо, эта семья вообще экономная. Как-то перед очередными выборами мэра группа энтузиастов с многозаслуженным кинорежиссером и документалистом Борисом Загряжским, снявшим к тому моменту 10 короткометражных фильмов о Москве без единого рубля бюджетных денег! – решила показать Ю. Лужкова лицом к народу как достойнейшего
